Сгинь, дикая сила - Татьяна Грай

Татьяна Грай

"СГИНЬ, ДИКАЯ СИЛА..."

Снега уже подернулись черным, осели, - словно скисли. Ветер дул резкий, сырой - весна... День хоть и воскресный был, да что-то нерадостный. Низкие тяжелые облака нависли прямо над головой, время от времени из чернеющих клубов вываливались на землю белые огромные хлопья, но едва лишь касались дороги - таяли, добавляя тяжелые капли к жирной грязи, и без того уже непролазной. Невеселый наступил день, муторный. Ни свет вокруг, ни тьма все колеблется, все неверно, неустойчиво. Да только Анне было все равно. Муторнее ее дум никакой день быть не мог. Анна шагала с самого рассвета, переночевав в маленькой деревушке, верстах в пяти отсюда, - пустили добрые люди, обогрели, накормили... Анна расспросила хозяйку, далеко ли село, велико ли да каков там батюшка. Рассказали. Село зовется Никодимское, большое, по праздникам там ярмарки, и народ веселый живет. А поп в тамошней церкви новый, ничего пока о нем не знают. Прежний-то батюшка был хорош, добрый да безотказный; за требы много не брал, а с кого спросить нечего даром и венчал, и крестил. Преставился в начале зимы, упокой, Господи, его душу... А теперь - отец Варсофоний, молодой. Из ученых. Знает-то он много. А каков человек - не разобрались еще.

И пошла Анна в село Никодимское, как к последней своей надежде стремясь к отцу Варсофонию.

А как и он не поможет?

... Жила-была девочка Нюрка, ясноглазая, смешливая... Росла у батюшки с матушкой, горя не зная, - дом был не из бедных, работать ей не приходилось. Бегала с ребятишками по грибы да по ягоды, зимой - в теплом тулупчике да новых валенках, в платке пуховом - с горки каталась; долгими вечерами сказки слушала, что матушка сказывать была мастерица. И шел уже Нюрке тринадцатый годок, как стряслось с ней неслыханное несчастье. Упала беда - как падает внезапно дождь... Что-то проснулось в девочке - темное, страшное, - от чего люди открещивались как от нечистой силы. А чем она виновата?

Село их было большим, людным, проходила через него почтовая дорога, стояли два трактира, а на базары по воскресным дням и по праздникам из всех окрестных деревень люд собирался - чужих, проходящих всегда хватало. И вот как-то в воскресенье у вдовы Агриппины, что жила через два дома от Нюрки, свели со двора козу. Агриппина и без того с хлеба на квас перебивалась, ей без козы - хоть на погост, детей вовсе кормить нечем... Нюрка проснулась утром от крика - тетка Агриппина бегала по дворам, причитая во все горло, жалуясь на бессчастную свою долю. Нюрке не было дела ни до Агриппины, ни до ее козы - она занялась своими детскими забавами. А ближе к полудню вместе с соседскими ребятами побежала на базар. Лазали между возами, шныряли в рядах, заглядывая в корзины, - баловались. Но вдруг Нюрку словно что толкнуло, и она, уставясь на мужичонку в драном армяке и заплатанных портах, взвизгнула: