– Следующий! – рявкнул Конан. – Думай, что этот мешок – свирепый кофийский копьеносец! Он хочет пронзить тебя своим копьем!
Приземистый подмастерье портного с коротко остриженными волосами отразил нападение мешка героическим ударом. Но затем скорчился от кашля, поскольку его отважная атака выпустила на волю целые тучи пыли.
– Довольно! – Конан поднял руку. – Теперь бейтесь парами! Медная монета тому, кто разукрасит своего противника, как майскую розу.
Когда деревянные палки дружно застучали друг о друга, Конан спустился вниз по холму. Там тренировалось сорок рекрутов под ленивым надзором Бильхоата.
Киммериец остановился возле своего старого товарища, который, как и он сам, некогда был вором, а нынче сделался офицером.
– Боюсь, эти деревенские чурбаны никогда не смогут выступить против Седьмого Легиона короля Страбонуса.
– Нам это только на руку. В таком случае нам не следует бояться, что мы останемся без работы. – Он подмигнул Конану. Питомцы Бильхоата неровными рядами бегали по полю туда и сюда.
– И все же, если мы сможем вложить им в руки настоящие мечи, они, возможно, чему-нибудь да научатся. – Конан поиграл своим мечом. – Когда ты познал тяжесть оружия, ты, считай, постиг половину всего искусства.
Бильхоат потряс головой:
– Эти сейчас научились бы только одному: как отрубить себе пальцы. Очень мудро со стороны принца Ивора не давать им острую туранскую сталь, пока не дошло до настоящего дела.
– Возможно, ты и прав. – Конан рассмеялся. – Возможно, эти парни что-то и смогут сделать, особенно если принц Ивор польет их животворной водичкой своих речей. – Он поглядел на склон холма, где бились его рекруты. – Мне пора. Мои идиоты передрались.
Киммериец пошел вверх по склону, где два конюха катались по земле, сцепившись. Свои «мечи»-палки они отбросили. Они пытались выцарапать друг другу глаза или откусить уши – как получится. Конан схватил обоих за воротники, сильно стукнул пониже спины, а затем отбросил – одного налево, другого направо.
Зрителям он заорал:
– Довольно! На сегодня хватит! Идите по домам!
Когда последний из питомцев Конана исчез, он забрался в тень виноградника. Если так пойдет и дальше, то скоро распустят остаток этой гражданской самообороны. Он подошел к остальным трем офицерам, и все вместе они зашагали к городским воротам.
– Ах, Конан, после такого денька муштры всех этих гражданских мне по-настоящему становится жаль, что я тут и участвую во всем дерьме, – говорил низкорослый аргосиец с тщательво ухоженными усами. Он глядел на Конана с тоской и яростью.
