Я вдруг ощутил тяжесть своих тридцати с небольшим лет. Все, кому было за двадцать пять, являлись для молоденького Дениса пожилыми людьми, которым пора на пенсию, а еще лучше – сразу на кладбище, чтобы не путались под ногами. Когда-то и я был точно таким же. Только нарукавную повязку мне заменял сначала пионерский галстук, а потом – комсомольский значок. Говорить об этом Денису я не стал. Он все равно не поверил бы, что я тоже был восемнадцатилетним. Поэтому я просто вернул разговор в интересующее меня русло:
– И все же. Давно Дубов с домочадцами здесь обитает?
– А с пару недель. Раньше Владимир Феликсович только наездами бывал. Речь толкнет, по движущимся мишеням постреляет, в морду кому-нибудь заедет для профилактики и до свидания. Теперь не уезжает совсем. – В голосе паренька прозвучало плохо скрываемое сожаление. – Говорит, воздух у нас замечательный.
– Это точно, – кивнул я. – Не надышишься тут у вас. Как перед смертью. – Вспомнив кисло-горький пироксилиновый запах недавнего взрыва, я посоветовал: – Возвращался бы ты домой, Денис Карташов. В армии отслужишь – и свободный человек. Сам себе хозяин.
– Нет уж, спасибочки. В армии дедовщина и полный беспредел.
– А у вас?
– А у нас лафа. Жрем от пуза, живем в комнатах по четыре человека, ящики есть на двенадцать каналов, видаки, кассет полно. Еще раз в неделю телок доставляют безотказных. По одной на восемь рыл. Но телки эти так зажигают, что недовольных сервисом не бывает…
– На каком этаже резвитесь? – перебил я оживившегося рассказчика. – На третьем? К седьмому небу поближе?
– Не-а, туда входить без дела запрещено. – Паренек довольно успешно скроил серьезную мину. – Там Дубов со своей семьей, прислуга, охрана. Наш легион прямо под ними. А тут, – он кивнул в сторону коридора, из которого я пришел, – в основном гостей принимают. Из Дубовых редко кто сюда заглядывает. Разве что Марк Владимирович. – Паренек почтительно понизил голос. – Он, как с женой своей поцапается, обычно один в комнате для гостей ночует. Через стенку от вас.
Притворившись равнодушным, я зевнул и как бы от нечего делать спросил:
– И часто Марк ибн Владимирович с женой конфликтует?
– А почти все время. Он и сейчас там. Я ему с утра постель менял, холодильник загружал. Видать, надолго обосновался.
– Это хорошо, – машинально сказал я.
– Что же здесь хорошего? – удивился паренек. – Жена у него, конечно, не молоденькая, но я бы от такой по ночам не бегал. – Речь прервалась коротким смешком. – Она мне Салтыкову напоминает, особенно когда с голым животом и в шортах. Я б ее за милую душу… – Сообразив, что его занесло не в ту степь, паренек натужно закашлялся и умолк.
