Беззвучно выкинутое лезвие бритвы прервало мои размышления. Сверкая всеми своими солнечными зайчиками сразу, оно приближалось ко мне вместе с заметно озлобившимся Душманом. Он сунулся ко мне явно не для того, чтобы обрить мою голову тоже. Его черная одежда призрачно колыхалась в знойном мареве. Смуглый оттенок его кожи сменился кефирной бледностью, а кровь, запекшаяся на губах и бороде, придавала ему вид вурдалака, у которого не на шутку разыгрался аппетит.
Глупо было соваться к нему с извинениями, увещеваниями или предложениями распить мировую. Вместо этого я шагнул к забору и с треском выдрал из него увесистую штакетину, покрытую давно поблекшей голубой краской. Штакетина описала дугу и звучно врезалась в физиономию оторопевшего Душмана.
Шмяк! После этого смачного удара широкая доска выскользнула из моих пальцев, но не упала на землю. Гвозди, догадался я, когда противник слепо замотал головой, пытаясь избавиться от неожиданного дополнения к своему портрету. Он уже почти отодрал штакетину от своей густой бороды, но довести эту болезненную процедуру до конца так и не успел. Лишь раскрытая бритва осталась валяться там, где удар настиг неугомонного Душмана. Сам он после серии боковых ударов сначала проверил голубой забор на прочность, а потом сполз по нему вниз и присел на корточки, совершенно не стремясь развить наше короткое знакомство. Пыль и колючие шарики репейника оказались не лучшим дополнением к его траурному маскараду. Он растерял добрую половину своего мрачного очарования. Может быть, даже целых две трети.
Честно говоря, я тоже выглядел не ахти как: весь взмок, запыхался с непривычки. Давненько мне не приходилось махать кулаками. Что касается пригорюнившегося в бурьяне Душмана, так ему лучше было вообще не начинать. Он это уже понимал, отчаянный головорез. Глаза на меня не поднимал, лишь пристыженно сопел да осторожно возился с последним кривым гвоздем, прихватившим щеку на манер рыболовного крючка.
– Ты так до второго пришествия будешь колупаться, – посетовал я, склонившись над Душманом, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь. А когда злополучная доска оказалась у меня в руках, счел нужным немного его подбодрить: – Не убивайся ты так, Зорро. Шрамы украшают мужчину. Хочешь, добавлю еще парочку? Бесплатно.
Душман решил сохранять высокомерное молчание, хотя оно могло быть истолковано мной как знак согласия. Для этого ему потребовалось немалое мужество, согласитесь. Поэтому я снял вопрос с повестки дня и оставил гордого противника в покое.
