Пустословие Дмитриевского иерея оборвал Дмитрий Башков. Хромой фронтовик не желал терять времени на выслушивание бесконечных праздных речей и не имел ни малейшего трепета перед поповским сословием.
Хрясь! – врезалась в заплывшую жиром багровую щеку мозолистая крестьянская ладонь. Хрясь! – еще, с другой стороны. Не прошел еще звон в голове, как Амвросий ощутил под подбородком холодное острие – Дмитрий поддел голову продажного иерея на конец финки.
- Ты мне тут дуру не гони, христопродавец, - с едва сдерживаемым бешенством в голосе проскрежетал фронтовик. – Я тебе мигом голову отрежу. Куда тогда твоя душа полетит? Знаешь?
Эмоции, отразившиеся на вмиг побелевшем широком лице Амвросия лучше любых слов вопили: знает!
- Я… я все скажу… все скажу, только не убивайте меня, ради х-х… ради х-х… - по всей видимости предавший бога иерей хотел выговорить «ради Христа», да главное слово застревало в глотке.
В тот же день они при помощи Амвросия выманили из особняка Никанора. Постаревший, но еще сохранивший недюжинную, можно сказать звериную силу графский управляющий оказал отчаянное сопротивление и был убит. После этого братья Башковы и подгоняемый ими Амвросий отправились к церкви и вынесли все опоганенные иконы. Они сложили их грудой на улице. Не теряя времени, Сергий начал обряд освящения храма.
Их деятельность не могла остаться незамеченной для селян. Скоро у церкви собралась толпа. Пока старик священник не закончил ритуал, общаться с народом пришлось братьям. Дмитрий ходить вокруг да около не стал.
- Смотрите, люди, что этот христопродавец со святыми ликами сотворил! – продемонстрировал старший Башков людям обратную сторону большой иконы Божьей матери.
Народ ахнул. Амвросий дернулся, в попытке освободиться, но Федор держал его крепко.
- Смотрите, люди! Задергался, оборотень!
- Гад!
- Так значит правда, что он дьяволу молится?!
- Бей его, паскуду!
- Правильно! Бей!!
Толпа хлынула к Амвросию. Федор толкнул его людям навстречу. Иуда в облачении священнослужителя испуганно, нечеловеческим голосом закричал. Голова его с выкаченными из орбит глазами моталась из стороны в сторону. Амвросий силился побежать, да ноги отказались служить своему хозяину, подогнулись.
- Сука!
- Иуда!
- Гад!!
Пространство вокруг наполнилось звуками глухих ударов; хриплым дыханием; пронзительными, постепенно затихающими воплями предателя и полными ненависти выкриками крестьян. Скоро все было кончено.
Из дверей храма вышел Сергий. Чтобы понять, что произошло, старику хватило единственного взгляда на разъяренную толпу. Сергий выдержал паузу и сильным, десятилетиями тренированным голосом воззвал:
