- Зверя... сам убил? - спросил Коста.
- Сам, - ответил Глеб и тут же подумал: сам ли?
- Здоровый... Я таких не встречал.
Глеб в нескольких словах описал ему битву с Талой и свои превращения.
- Как в сказке, - проговорил Коста и зашевелился под толстой шкурой.
- Лежи спокойно, - сказал Глеб. - После поговорим. Коста замолчал, но через какое-то время снова заворочался, а на его переносице блеснула капля пота.
- Что с тобой?
- Печет. Как на вертеле...
Он выпростал из-под шкуры руку и стер с лица пот. Глеб уставился на него оловянными глазами.
- Рука...
Там, где только что трепетали разорванные вены и белела обнаженная кость, по нежно-розовой, как у младенца, коже тянулся тонкий голубоватый шрам.
- Не может быть!
Коста откинул край шкуры и увидел свою грудь, покрытую засохшими бурыми пятнами. Ни жутких ран, ни торчащих ребер... Все еще не веря в свершившееся чудо, он поднялся. С тела, как сухая глина, посыпалась сукровица.
- Если б кто рассказал, ни за что бы не поверил!
- Тала... - промолвил Глеб. - Слуга духа. Вот оно, волшебство.
- Давай-ка уберемся отсюда. И поскорее.
Глеб подал ему печок. Коста накинул его на голые плечи. Снег продолжал сыпаться из прохудившихся небес. Расстеленная шкура, огромная туша Талы и даже черная дыра в берлоге зарастали белой пеленой.
- Что у тебя с ухом? - спросил Коста. Глеб тронул ухо и нащупал сгусток запекшейся крови. Ему в голову пришла хорошая мысль - он нагнулся, отколупнул от медвежьей шкуры скользкий комочек жира и приложил к ранке. Она затянулась почти мгновенно.
- Пора ехать, - сказал Коста, усаживаясь в кережу. Глеб подобрал валявшийся на снегу нож и в последний раз оглядел место битвы. Ощущение нереальности всего, что произошло здесь несколько минут назад, не покидало его.
- Ущипни меня!
- Зачем? - Коста разбирал поводья и распутывал кожаные шлейки.
- Может, это сон?
- Ухо болело?
- Болело.
- Значит, не сон. Садись.
Глеб забрался в кережу, прикрыл ноги мягкой полстью.
- Поехали! - сказал Коста оленям.
Они тронулись с места - сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Лес кончился, упряжка вылетела на простор. В глаза опять хлынула сплошная белизна, закружила голову, заплескалась, закипела... Глеб не заметил, как заснул.
Его разбудил Коста. Над землей сгустились сумерки, но олени неслись, как два пылающих факела, освещая кережу и пространство на десятки саженей вокруг.
- Что-то случилось? - спросил Глеб, заметив в глазах у Косты тревожный блеск.
