- Кто?
- Старик. Уронил колотушку и носом в снег...
Элльм лежал неподвижно, уткнувшись лицом в наст и раскинув руки, в одной из которых был по-прежнему Зажат бубен. Колотушка, отброшенная последним судорожным движением, валялась поодаль. Над поляной стояла мертвая тишина.
- Что с ним? - спросил Глеб, уже не понижая голоса. - Может, выйти, посмотреть?
- Сиди, - одернул его Коста. - Сказано - ждать, значит, будем ждать.
- А вдруг с ним что-то случилось? Сердце...
- Не дергайся. Он еще нас с тобой переживет.
- Но почему он лежит?
- Он разговаривает с духами. Не мешай.
- А вдруг замерзнет?
- Не замерзнет. Колдуны - народ живучий. Время тянулось медленно. Элльм не шевелился и не издавал ни звука. Глеб поднялся и стал нервно ходить по веже - три шага туда, три обратно, но зацепил локтем сову и чуть не свалил ее в очаг. Коста дернул его за штанину:
- Сядь!
Глеб сел, но волнение бродило в нем, как пиво в бочке.
- А если духи наплетут ему, что нас надо принести в жертву?
- Стоило из-за этого тащиться в такую даль,. Я думаю, тут что-нибудь позаковыристее.
- Что именно?
- Спросим, когда вернется.
Прошла ночь, потом день. У Косты опять засосало под ложечкой, и он с сожалением взглянул на пустой котел.
- Я знаю, где лежит сало. Достанем?
- Иди ты со своим салом! - Глеб ударил кулаком по рогоже. - Как хочешь, а я...
Договорить он не успел - завеса взметнулась вверх. На пороге стоял Элльм. Он был похож на человека, чьи силы истощены до крайности. На щеках выступила желтизна, глаза с опухшими веками слезились, как после нескольких бессонных ночей, грудь вздымалась тяжело и часто. Над левой бровью запеклась кровь - падая, он ударился о наст.
Глеб с Костой замерли, готовясь выслушать страшное пророчество, но Элльм прошел мимо них, повесил на место бубен и колотушку и проговорил, будто извиняясь:
- Добраться до Верхнего Мира нелегко. Пока туда, пока назад...
Он поднял чучело совы - под ним лежало что-то плоское и круглое, завернутое в обрывок выскобленной нерпичьей шкурки. Протянул Глебу:
- Разверни.
Внутри оказался осколок слюды. Глеб положил его на ладонь, не зная, что делать дальше. Над его плечом склонился Коста и удивленно присвистнул:
- Гляди!
На бледно-зеленой поверхности возник яркий блик. Глеб подумал, что это отблеск пламени, слегка повернул пластину, но блик не исчез - наоборот, он растекся, как растекается капля вина, упавшая на скатерть. В середине образовавшегося пятна появилась прореха, розовая дымка стала быстро таять, и вскоре на слюдяном овале, как в темном зеркале, соткалось из разноцветных клякс размытое отражение человеческого лица. Но это было не лицо Глеба и не лицо Косты - с поверхности волшебной пластины на них смотрела женщина!
