— Нет доказательств, — ответил тот спокойно. — А ответ вам только вера дать может.
— А если мне, чтоб поверить, ответ сперва нужен? В чего мне верить, если я главного ответа не слышу!
Вдруг он заплакал и стукнул кулаком по колену.
— Не хочу говорить ни о чём! Трёп это всё!
Около дома священника встретили старухи. И откуда их столько набралось, — будто со всего света съехались! Руководила всеми с запухшими от слез глазами Светличная.
— В Лучиху! — скомандовал Селиванов шоферу.
— В Лучиху так в Лучиху!
И рванул с места.
— И сколько этим Богом будут людям мозги зас….ть! На кой хрен этих попов держут до сих пор!
— Мяса на тебе много, потому ума мало! — ответил Селиванов.
— Слышь, дед, я на твою полсотни плевать хотел! Выкину тебя в кювет и поползешь на своих!
— Ну и выкинь! Выкинь!! — заорал Селиванов, приподнимаясь на сидении и швыряя на колени шофера ассигнацию. — Остановь, я сам выйду! Только если у тебя в мозгах понос, так вонь свою держи в закрытости! Остановь, говорю!
— Ты чего деньгами раскидался! — обозлился шофер. — Богатый шибко! И выкину вместе с деньгами твоими!
Селиванов грудью влип в спинку переднего сидения, — так резко сработали тормоза. Выпрыг-нув первым, он подскочил к окошку шофера и крикнул:
— Понос!
Шофер догнал его в полста шагах от машины, схватил за плечо и влепил ему в ладонь ассигнацию.
— Ну, старик, счастье твое, что ты старик! Забирай свои деньги и мотай отсюда!
— А я не помотаю! А я вот тут стоять желаю!! — орал Селиванов.
Он хотел швырнуть деньги в лицо шоферу, но тот перехватил его руку. Селиванов охнул и разорвал ассигнацию пополам, потом вчетверо и, воспользовавшись шоком парня, швырнул в него обрывки. Шофер поднял с земли клочки, рассмотрел и сказал глухо:
— Ну чего распсиховался! Деньги рвать… Поехали в твою Лучиху… Сам же говорил, что Бог того…
Селиванов затих.
— Худо мне, паря! Страсть как худо! Жить не охота!
— Ну чего, понять можно… друг помер…
Он подошел к Селиванову, положил руку на плечо.
— Поехали, а то начальник мой спохватится…
Селиванов выпотрошенным кульком поплелся к машине, вполз на сидение, откинулся и закрыл глаза.
За конторой промхоза в прицепной кузовок трактора грузились двухсотлитровые бочки. Оболенский вертелся возле хмурый и чумазый.
— Со мной поедешь! — крикнул Селиванов еще на подходе.
— Не! — замотал головой Оболенский. — На базу. В широкую падь иду, бочки вон…
— С… я хотел на твои бочки! Со мной поедешь, говорю! Машина стоит!
— Ух ты! — восторженно откликнулся тот, заметив «Волгу». — Не могу, Селиваныч! Начальник и так орал уже…
