– Опыт – дело наживное. Но сможешь ли ты принять меня таким? С темной стороной моей жизни?
– Конечно, – не раздумывая ответил Эрнест, как-то устало вздохнув. – Ты же мой друг. Я бы тебя любым принял. Ты же не отвернулся от меня, когда я заболел. Возможно, это жестоко, но я бы хотел, чтобы ты был со мной до конца. Мне уже недолго осталось.
– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Ты не устал?
– Нет, я тебя слушаю, – Эрнест постарался сесть поудобнее.
– Я могу спасти тебя. Ты поправишься, и больше ни одна болезнь не коснется тебя. Ты останешься вечно молодым, таким, как сейчас. Но при этом будешь таким же, как я. Тебе придется пить кровь, чтобы жить, опасаться солнечного света первые сто-двести лет.
– Понятно, – задумчиво протянул юноша, зябко передернув плечами, потом почти испуганно спросил:
– А ты будешь рядом со мной?
– Ты этого хочешь?
– Очень, – на щеках Эрнеста появились алые пятна.
– Конечно, я буду рядом. Я должен буду научить тебя всему, что нужно знать вампиру.
– Должен? – с такой болью в голосе, что Интару стало не по себе, поэтому он ответил, поправляя одеяло в ногах юноши:
– Я буду рад помочь тебе. Мне невыносимо видеть, как ты медленно угасаешь. Ты дорог мне, и я не хочу тебя терять, поэтому и предложил такой способ.
– Правда?
– Конечно, – вампир убрал волосы со лба юноши и невольно пробежался пальцами по щеке и подбородку. Тот замер, прижмурившись от этой нечаянной ласки, потом сам потянулся за ускользающей рукой. Интар тоже на миг замер, потом ласково притянул голову Эрнеста к своей груди, где парень благополучно спрятал стремительно краснеющее лицо. Поглаживая немного спутанные волосы юноши, вампир проговорил:
– Ну-ну. Не стоит так смущаться. Все правильно. Тебе нравится?
– Очень, – едва слышно, куда-то в ткань рубашки.
– Вот и хорошо, – не прекращая своего занятия. – Подумай над моим предложением. Повисла пауза, но не очень долгая, так как в итоге Эрнест сказал:
– Я согласен.
– О чем ты? – Интар даже не сразу ухватил суть.
– Я принимаю твое предложение.
– Ты уверен? Я не тороплю. Можешь тщательно все обдумать. Время есть. Ведь сделанного потом назад не воротишь.
– Я понимаю, – уже громче ответил Эрнест. – Но ведь выбора особого нет. Или я умираю в течение месяца или соглашаюсь стать таким как ты, и живу.
Интар не ожидал подобной рассудительности, поэтому привел еще один аргумент:
– И тебя не пугает, что некоторые будут называть твою душу проклятой?
– Возможно, это уже так, – почти шепотом заметил юноша, а уже громче спросил: – Тебя это отвращает? – и достал из-за пазухи нательный крест.
