- Вы... вы встали очень рано, - пробормотала она, но, как ему показалось, только, чтобы прервать молчание.
- Немножко раньше, чем ваш муж, - сказал он. - Я видел как он уезжал. У него возникло какое-то срочное дело?
Безутешный вид? Нет, вид у неё был не безутешный, а растерянный вид. Он заметил это в тот момент, когда она наконец-то взглянула ему в лицо. Глаза сверкали так, словно из них был готов брызнуть поток слез. Губы, которые она кусала, руки, которые она заламывала, не замечая этого, все указывало на то, что она хочет что-то сказать, но не решается. И, наконец, неожиданно:
- Он... он предал вас, - она разразилась рыданиями.
- Вы хотите сказать... Лябрюни?
Она кивнула, пытаясь успокоиться. Фанфан обнял её, очень нежно, очень дружески и, так как она продолжала плакать у него на плече, то услышал, как пробормотала сквозь слезы:
- Он мой муж и ... я люблю его. Я люблю его потому что он такой хороший муж ... верный, внимательный...
- Это так благородно с вашей стороны, - сказал Тюльпан. - И у вас для этого есть все основания, мадам. Однако продолжайте, прошу вас...
- Нет, мсье, я прошу вас! Скорее уезжайте! Уезжайте немедленно, закричала она, отталкивая его обеими руками.
- Черт возьми! Неужели это так серьезно?
- Речь идет о вашей жизни.
- Хорошо, вы правы, это серьезно. Это серьезно, потому что жизнь у меня только одна. Но я не уеду до тех пор, пока не узнаю все, мадам! И я очень хочу знать, как получилось, что приятный человек, с которым я случайно познакомился в скромном пансионе, намерен предать меня и почему?
- Это произошло не случайно, мсье, - пробормотала она. И он увидел на прекрасном лице не только беспокойство, но и двойной стыд жены, которая должна была признаться в низости своего мужа и, сделав это, тем самым предать его.
- Не случайно?
- Он покинул Париж по приказу, когда стало известно, что вы находитесь в Бресте. Его задача заключалась в том, чтобы завоевать ваше доверие и доставить вас сюда.
- Это было прекрасное путешествие. Мы много говорили о Дидро и Фонтенелле. О ваших томатах. О ваших несушках. О вас. И это все для того. чтобы в конце концов меня убить?
- О! Только не он, мсье! - воскликнула она с ужасом. - Он не способен на это! В комнате на мгновение воцарилось гнетущее молчание.
Пропел петух и в курятнике раздалось кудахтание несушек - веселая музыка деревенской жизни, создававшая декорацию, совершенно не подходившую тем фразам, которые здесь звучали.
