Конечно, до этого пришлось долго и терпеливо объяснять претендентам, что это за клятва и зачем она нужна, но через полчаса, когда упорствовать в непонимании было уже неприлично[12], бароны и граф пожали плечами: мол, что на это они могут возразить – уже всё возражено, и нехотя одобрили Иванову идею.
– Замечательная мысль, царевич… так сказать… на удивление замечательная… не ожидал от тебя… – едва не похлопывая покровительственно Ивана по плечу, дышал ему в самое ухо утренней луковой похлебкой с креветками барон Жермон.
– Я прихожу к выводу, что если все остальные твои идеи такие же остроумные, Иван Лукоморский, то обиженных, сдается мне, у нас не будет, – тонко ухмыляясь, с готовностью соглашался с ним граф Брендель.
– Это надо в Лукоморье родиться, чтобы до такого додуматься! – потрясал в воздухе указательным пальцем, тонким и кривым, как черенок дизайнерской ложки, барон Дрягва.
– А клятва должна быть короткой и емкой, как удар кулаком, – наставительно гундел из зарослей своей бороды барон Карбуран. – И чем короче – тем лучше. Клянусь, мол – и всё. Нечего тут антимонии разводить.
Из-за ажурного чайного столика, оккупированного единолично глыбоподобным «Сугубо научным трудом», из-за сплетенных перед лицом пальцев, с непроницаемым выражением наблюдала за ними Серафима и делала выводы свои.
И самый первый и главный из них: зря они всё-таки ее послушались, и в список состязаний не включили турнир. Первым пунктом. Отравленным оружием.
Если бы выбирать из этих четырех кандидатов царя доверили ей, то царство Костей так и осталось бы без монарха.
– Я… то есть, мы все постараемся, чтобы на престол Станы Костей взошел самый достойный, – Иванушка смущался и розовел то ли от похвалы, то ли от чего-то незаметного и еле ощутимого, но выводящего из равновесия, как заноза в подсознании, а вельможи всё благодушно-лицемерно улыбались, кланялись и расточали наивному простаку-иностранцу замысловато-ядовитые комплименты.
Издевательски-вежливо попрощавшись с лукоморцами, настороженно раскланявшись с конкурентами и не глядя продефилировав мимо Спиридона и Кондрата – почетного караула у дверей – стадо баронов и их придворных помпезно прошествовало в коридор.
Граф Брендель, лилейно улыбнувшись Ивану и его супруге, тоже собирался последовать за земляками, как вдруг взгляд его остановился на картине, повешенной Находкой у входа.
– Ах, какая прелесть!.. – восхищенно всплеснул он мягкими наманикюренными ручками. – «Девочка со свеклой»!.. Маркиза Волчина Дормидон!.. Мальчиком я был знаком с ее внучкой… Вся была в бабулю.
