Днем светит яркое и жизнерадостное Солнце. Ночью светит блеклая и одинокая Луна. А вечером ничего не светит. Вечер — это такое время, в которое Луна и Солнце сражаются за место на небе, а мир, тем временем, мрачнеет, темнеет. Облака исчезают из виду, а небо сливается с обильными тучками смога. Кстати, Солнце всегда проигрывает и, окровавленное, закатывается за горизонт. А на следующий день появляется снова, с новыми силами. А потом снова проигрывает. Глупое Солнце.
Солнце похоже на абрикосовый джем. Оно такое же оранжевое и текучее. Наверное, оно сладкое.
В дверь постучались. Наверное, это мама. Да, так нетерпеливо и в то же время мягко в дверь стучится только она. Мама приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Первым делом она обратила внимание на то, что в одеяло, лежавшее на кровати, кто-то был жадно завернут. Обеспокоенная, она распахнула одеяло и неодобрительно вздохнула: в него было завернуто несколько подушек.
Мама открыла большое двустворчатое окно. Её лицо игриво одул прохладный вечерний ветерок, стремительно ворвавшийся в комнату. Она нехотя перелезла через окно, миновав одиноко стоявший на подоконнике кактус, и начала подниматься по пожарной лестнице.
На краю крыши стояла маленькая девочка лет семи: взъерошенные рыжие волосы до плеч, повидавшая виды одежда, руки в саже и наивно-мечтательный взгляд. Она стояла и смотрела в старенький телескоп, направленный ввысь, к невероятно далеким небесам. На ее восхищенном лице несложно прочитать, что сейчас она смотрит на самое прекрасное, что только может существовать в этом мире.
Недолго, всего один миг, маме казалось, что она стоит рядом с мастерски сделанной статуей размером с человека. Ей в голову пришла мысль, что, сколько бы она ни смотрела на эту картину, та ни за что не изменится. Тот же восхищенный взгляд будет и через неделю, и через месяц. Даже через год лицо девочки только слегка покроется пылью.
— Снова ты здесь? — мама постаралась сделать строгое лицо.
Девочка только в недоумении отвела взгляд от телескопа и посмотрела на нарушившую ее покой женщину.
Ей нравился поздний вечер: когда Солнце уже скрылось за горизонтом, и на небе начинали появляться первые неяркие звезды. Девочка ценила звезды. Она принимала их за маленькие маячки, свет которых не дает заблудиться летающим высоко в небе птицам и самолетам. Иногда они выстраиваются в странные линии, образуя какую-то непонятную систему. Однажды папа назвал это созвездиями, но девочка решила, что это — скучное название. Хотя другого она придумать не могла, поэтому предпочла просто не обращать на них внимания. В мире много непонятных штук, и совсем необязательно придумывать название и искать объяснение для каждой. Если человек будет знать слишком много, то его голова раздуется и лопнет, как мыльный пузырь. Бульк! — и нет головы.
