Он снова был нашпигован различными устройствами, как в прошлую ночь.
На поляне было светло. Освобожденный от нервного напряжения той борьбы, которой являлись два моих последних разговора с ним, я мог теперь внимательнее рассмотреть его лицо. Что-то знакомое чудилось в этих чертах, что-то отзывающее в далекое прошлое - ко времени моего детства или юности.
Левый ботинок Бледного был испачкан следами зубного порошка. Эта небрежность сразу нарисовала мне картину его заброшенного быта. Вот он встает утром где-нибудь в серой комнате консульского здания, - один, одинокий человек, до которого никому нет дела, - вот, выпрямившись и думая о другом, чистит зубы возле умывальника. Капельки разведенного порошка падают ему на брюки и ботинки, и нет никого, кто указал бы ему на это...
Мне его даже жалко стало, но я одернул себя: это враг! Жестокий убийца и предатель.
Бледный подозрительно осмотрелся, затем стал прислушиваться. Так длилось целую минуту, и я замер, стараясь даже не дышать.
Потом он успокоился, лицо его сделалось отчужденным. Бормоча что-то про себя, он вынул из кармана пальто моток тонкого провода и принялся разматывать его.
Я дал ему время, чтобы самоуглубиться, - это тоже входило в мой план - поднялся и резко крикнул:
- Эй!
Я даже не ожидал, что эффект будет такой сильный.
Бледный зайцем скакнул в сторону, слепо ударился о ствол дуба и замер. Кровь отхлынула от лица, он смертельно побледнел. Затем кровь прилила, и он пунцово покраснел.
На секунду мне показалось, что я достиг своего гораздо более зверским способом, чем сам хотел.
Потом ему сделалось лучше. Но только чуть-чуть. Он вздохнул полной грудью и выдул воздух через рот. Положил руку на сердце, прислушиваясь к нему, и посмотрел на меня.
- Это вы?
- Да, - сказал я, выходя на поляну. - Добрый день.
Бледный вяло махнул рукой, как бы отметая это, пошатываясь сделал несколько шагов к индукционной катушке и сел на нее.
- Как вы меня окликнули, - сказал он потерянным голосом. - Если меня еще хоть один раз так окликнут, я не выдержу. Он опять прислушался к сердцу. - Плохо... Очень плохо. - Потом поднял глаза. - Зачем вы здесь?
- Я хотел поговорить с вами. Разговор будет чисто идеологический, естественно. Следует выяснить ряд вопросов. - Я прошелся по поляне и стал перед ним. - Во-первых, верите ли вы кому-нибудь?
Он вяло пожал плечами.
- Нет... Но какое это имеет значение?
- А себе?
- Себе тоже нет, конечно. - Он задумался. - О, господи, как это было ужасно!.. - Потом повторил: - О, господи!
