Стас захохотал насмешливо – его очки при свете фонарей блеснули отраженным мутным блеском, словно глаза огромной летучей мыши, – и сказал:
– А ты в курсе, пролетарий, что у Эльки родители завтра на дачу уезжают? Нет? Так вот, я к ней в гости напрошусь, и там…
– Что – там?.. – холодея, переспросил Борис.
– И там уж мне никто не скажет, что я общественный порядок нарушаю!
– Только попробуй!
– Ты мне запрещаешь? – высокомерно спросил Стас.
– Да, – твердо ответил Борис.
– Тоже мне, полиция нравов.
И тут Борис не выдержал – он своей рукой, давно стиснутой в кулак, звезданул этого Ромео по лбу. Стас отлетел к стене, ударился об нее плечом, очки слетели у него с носа.
– Ой, мамочки! – жалобно, словно заяц, вскрикнул он. – Ты что, парень, спятил?
Борис не собирался его бить – как-никак они со Стасом были в разных весовых категориях, – но такого безобразия он просто не выдержал.
– Черт, ты мне очки разбил! – Стас, держась за стену, поднялся с асфальта. – И шишка здесь какая!
– Надеюсь, в гости ты завтра не пойдешь?
– Ты спятил! Нет, я на тебя в милицию…
Он еще что-то там кудахтал, обещая все громы и молнии на голову Бори Фещенко, но тот его слушать не стал – развернулся и ушел к себе восвояси, злой и одновременно довольный. Уж с таким боевым раскрасом на физиономии ты, братец, точно ни в какие гости не пойдешь.
И правда, долго еще после этого инцидента в арке он не видел Стаса.
Боре очень хотелось объяснить Эле, что этот человек недостоин ее, что Стас ее не любит. Разве можно хвастаться тем, что он напросится к ней домой, когда родителей нет дома, разве можно называть ее Элькой, словно болонку какую.
Боря все это прекрасно чувствовал, но объяснить Эле мелкий характер Стаса не мог, тут нужны были какие-то особенные слова.
И теперь ему представился столь удобный случай показать себя Эле. В приличном виде, в приличном месте, может быть, она взглянула бы на него другими глазами! И Борис с нетерпением ждал Леонида Николаевича.
– Идем пить чай, – сказала мама. – Я как раз пирог испекла.
Мама очень хорошо готовила, особенно ей удавались всякие выпечки. Она и Олю этому учила, правда, у Оли пока еще не все получалось так красиво и воздушно. В этот раз мама сделала абрикосовый пирог со сметаной – сладкий, чуть с кислинкой, ярко-оранжевый, словно солнышко, он волшебно пах ванилью.
– Супер! – воскликнула Оля, откусив первый кусочек. – Мам, я знаю, что врать нехорошо. А если я не вру, а просто придумываю?
