* Прическа "под африканца".
травы и, повернувшись спиной к двери и своему столу, посмотрел через широкое окно на зеленый газон и густые деревья, на стоянку и широкую улицу за ней, на высокие небоскребы Вашингтона, что выросли на месте знакомого гетто, из которого ему так хотелось вырваться и которое так часто вспоминалось.
"Как было бы здорово, - подумал он, - снять туфли и босиком походить по траве, что он обычно делал в парке, когда был мальчиком. Что это была бы за картина - президент босиком гуляет по газону у Белого дома!" Он знал, что если бы сделал так, снимок этот появился бы во всех домах страны и принес бы ему голоса избирателей. Людям нравилось, что их президент чуточку импульсивен в сердечных делах, чуточку комичен в домашних и хоть чем-то хуже любого из них... Впрочем, он знал, что не сделает ничего такого - просто времени нет. Сейчас у него не было ни минуты на удовольствия. Если бы вновь оказаться в гетто, где времени хватало на все - и поесть, и поспать, и поиграть, и полюбить...
Он повернулся на звук открывающейся двери - на пороге стоял Джон. "Симпатичный мужчина, - подумал Уайт. - Красоту он унаследовал от матери, рост от отца. Может, чуточку консервативен в одежде и прическе, но все равно интересный парень".
- Звонит доктор Макдональд, - холодно сообщил Джон.
"Все еще помнит разговор прошлой ночью", - подумал Уайт и наконец-то понял, откуда взялась его депрессия, откуда это желание сдаться и уйти. Все из-за Джона.
- А кто такой этот доктор Макдональд?
- Директор Программы с Пуэрто-Рико, господин президент, сказал Джон. - Это те, что слушают звезды, слушают уже более пятидесяти лет. Несколько месяцев назад они приняли нечто похожее на послание с... с какой-то там звезды, забыл ее название. По словам Макдональда, у них готов перевод.
- О Боже! - сказал Уайт. - Я встречался с ним?
- Пожалуй, раз или два, на каких-нибудь приемах.
Уайт вздохнул.
У него возникло предчувствие катастрофы. Может, именно к этому и вело сегодня все. Холодная тяжесть легла на желудок, коща вспыхнул экран между столом и камином, которым уже давно не пользовались из-за суровых законов против загрязнения окружающей среды, и, словно прямо со стола, на него взглянуло лицо мужчины, давно перевалившего за средний возраст. У него были светло-рыжие волосы с едва заметной сединой, лицо спокойное, терпеливое и усталое. Уайт уже видел его где-то, узнал и сразу же полюбил, сочувствуя этому человеку в его заботах, какими бы они ни были, и сдерживая себя, пока не зашел слишком далеко.
