- Доктор Макдональд, - сказал он, - как хорошо, что мы снова можем поговорить. Что слышно в Пуэрто-Рико?
- Господин президент... - быстро начал Макдональд, после чего взял себя в руки и продолжал более спокойно. - Господин президент, момент сейчас не менее исторический, чем в день первой ядерной реакции. Я хотел бы выразить это словами, достойными памяти потомков, но могу лишь сказать, что мы получили Послание от иных разумных существ с планеты, кружащей вокруг одной из двух звезд Капеллы, и что у.нас есть перевод. Мы не одиноки во Вселенной.
- Поздравляю, доктор Макдональд, - невольно вырвалось у президента. - Сколько человек об этом знают?
- Я хочу сказать вам... - начал Макдональд, но вдруг осекся. - Пятнадцать, - сказал он. - Может, двадцать.
- Все остаются на месте? - спросил Уайт.
- Нет, разошлись.
- Вы могли бы снова собрать их? Прямо сейчас?
- Всех, кроме Иеремии и его дочери. Они уехали несколько минут назад.
- Иеремия - это пастырь солитериан? - спросил Уайт. - Что он у вас делал?
Макдональд заморгал.
- Его враждебное отношение к Программе серьезно угрожало нам. После того как он увидел перевод Послания, выходящий из принтера, прежней враждебности уже нет. Господин президент, это Послание...
- Верните Иеремию, - сказал Уайт. - Никто не должен говорить о Послании или что это такое... ни вы, ни кто-либо из вашего персонала.
- А как же быть с ответом на Послание? - спросил Макдональд.
- Не может быть и речи, - жестко ответил Уайт. - Не будет никакого сообщения, никакой утечки информации, никакого ответа. Последствия этого были бы непредсказуемы. А сейчас извините, мне нужно поработать со своим персоналом. Советую вам заняться тем же.
- Господин президент, - сказал Макдональд, - я считаю, что вы совершаете большую ошибку. Прошу вас вновь рассмотреть этот вопрос. Прошу разрешения представить вам смысл, цели, значение и значительность Программы.
Уайт сражался со своими мыслями. Немного было людей, говоривших ему, что он ошибается, собственно, только Джон и этот человек, Макдональд. Он знал, что должен беречь умеющих говорить "нет", но для него они были вечным кошмаром - президент не терпел, когда ему говорили, что он ошибается. Кто-то писал - Линкольн? Стеффенс? - что Тэдди Рузвельт принимал решения где-то в области своей поясницы. Примерно так же обстояли дела с Эндрю Уайтом. Он не всегда знал, откуда брались его решения, но почти всеща они были верными. Он вполне мог полагаться на свою поясницу.
