Первый день спасения | страница 10
– Вот такой я простой мужик. Шахматушки люблю. А ты, сверхчеловек долбаный, вообще ничего не любишь.
Высокий, не отвечая, нагнулся и поднял с земли металлический, чуть погнутый прут – видимо, обрывок арматуры с каких-нибудь развалин. Несколько раз легко похлопал себя по герметическому упругому сапогу с армированным носком. Грузный косился неодобрительно.
– А если я как старший в патруле твои упражнения запрещу? – спросил он.
Высокий насмешливо вздохнул.
– Занимайся уж шахматушками, – снисходительно произнес он затем. – А я… я человеком хочу чувствовать себя, понимаешь? Воздействовать! Жизнь плесень планет! Она мне не по душе. Я…
– Я, я, – занудным голосом передразнил его грузный. – Головка от… он произнес неприличное слово. – Экий ты… – помедлил, выбирая, как сказать, – с идеалами. Верно, три университета кончил? Или папа – адмирал?
Когда женщина с розовыми завязками на голове миновала бархан, сверкающие фигуры выступили ей из-за стены навстречу молча и просто. Женщина сразу остановилась, не пытаясь ни бежать, ни звать на помощь. Летел шелестящий песок, ветер стонал среди обломков на вершине.
– Миленькие… – робко, едва слышно пролепетала женщина, обманутая спокойствием военных. – Ой, да я что хотите!.. Вот! – она сама поспешно вытащила из-за пазухи так тщательно упрятанный пакет. – Водички только оставьте… немножко. Сестренка у меня…
Протянутая с пакетом рука дрожала в тишине. Высокий не спеша зашел женщине за спину и вдруг наотмашь, изо всех сил стеганул ее прутом. Удар кинул женщину в песок, выбив жуткий вскрик из ее легких; высокий, раздувая ноздри, страстно вздохнул.
– Опять, – пробормотал грузный. Перегнувшись через собственный живот, он подцепил отлетевший в сторону пакет. Отдуваясь, распрямился. – Все-таки вихнутый ты.
Женщина, всхлипывая и захлебываясь, беспомощно ворочалась на песке прут перебил ей позвоночник. Высокий стоял над нею, наблюдая и впитывая. Затем пнул носком сапога.
– Бутылку не разбей, – сварливо сказал грузный. Высокий ногой перекатил хрипящую женщину лицом вверх.
– Забирай свою бутылку, – ответил он невнятно, его голос взволнованно трепетал. Грузный снова нагнулся, пыхтя, запустил руку за клапаны балахона.
– Грудь, – сообщил он. Покопался. – Ага, вот… Коровища! – почти с обидой воскликнул он, вытаскивая бутылочку. – Заткнуть не могла как следует! – Встряхнул, посмотрел на просвет. – Чуть не половина вытекла… Тьфу! – На ходу забивая пробку поплотнее и от негодования мотая головой, он отошел шагов на семь и сел, в то время как высокий распалялся все более и сам пристанывал при всяком ударе. В заходящемся вое пролетало скомканное: "Родненькие!.. Сестренка…"