— Кто же должен готовить их к защите?
И все тем же насмешливым тоном Васько ответил:
— Армия. Для обучения владению оружием их и призывают на службу.
— Но они первичную подготовку должны пройти дома.
— Пусть военкомат занимается.
— Это правильно. Но вы шефствуете над заставой, застава над школой, а у нас нет настоящей дружбы. Ваша школа не дала за последние пять лет ни одного рядового пограничника, я уж не говорю об офицерах. Только потому, что лично ты, Лука Лукич, против наук военных.
Пастушенко откинулся на спинку кресла и похлопал ладонью по столу:
— Товарищи, товарищи! И школа, и служба в армии — наше общее дело. И тот, кто не заботится о грамотной, крепкой армии, тот помогает войне. А вот это действительно запрещается.
— Ну, знаешь, Яков! Ты все-таки осторожнее с ярлыками и выводами. Хотя грамотишка у тебя слабенькая, но понимать же ты обязан, что сейчас нужнее народному хозяйству — хороший инженер или вооруженный до зубов солдат?
— Ярлык я тебе не вешаю. Ты брось свою заносчивость. А вот мыслю я так: надо охранять государство. Слишком много охочих до нашей земли. Понял? Ты где был во время войны? Учился. Воевали другие. Погибали другие. Ты учился, а недоучки ползли с гранатами под танки. Ишь, какой ты мудрый, Лука Лукич, за чужой счет! Да, да! Вот я и себя не пощажу: почему до сих пор при сельсовете нет военно-учетного стола? Во многих сельских Советах имеются. Ничего, я займусь этим. Надо ребят учить, чтобы призывник шел в армию, имея начальную военную подготовку. И нечего на военкомат кивать: кого мы даем военкомату? Девочек для балета, а не юношей. Ишь какой балетмейстер ты, Лука Лукич!
— Что это на тебя наехало? — возмутился директор школы, — Ты хочешь школу превратить в казарму? А вы, товарищ майор, может, пришлете офицеров-надзирателей?
— Никто офицеров вам не даст. Их и так мало. Война поглотила лучших кадровых командиров. Не пришлем. А вот военрука вам иметь следует.
— Никогда! Да нам и по штату не положено.
Пастушенко вдруг покраснел еще больше и стукнул кулаком по столу:
— Положим!
Васько угрожающе бросил председателю сельсовета:
— Посмотрим!
Андрей почувствовал, как все его нутро напряглось, как волнение подкатывалось прямо под сердце, и шагнул в приоткрытую дверь. Но Федос Иванович, проявив незаурядную прыть, юркнул вперед, вырос в кабинете прямо из-под костылей Андрея.
— Здравствуйте, люди добрые! — поздоровался Чибис. — Я тут пришел к тебе, Яков Васильич, со своим постояльцем. Можно сказать, со своим отныне членом семьи. Запиши его на жительство в нашем селе.
