Помолчал и добавил негромко:
– Ты уж извини меня за грубость.
– Ничего, бывало и хуже.
– Извини! И дома что-то с Ириной не клеится, да еще Шумилов с Игнатом... Извини! И еще одно. Не в службу, а в дружбу... Попаси еще немного Игната. Боюсь, как бы он не натворил чего-нибудь в эти дни.
В этот вечер Голованов напомнил о себе Турецкому еще раз, но уже звонком по домашнему телефону.
– Ирина дома? – спросил он, когда в телефонной трубке послышался голос Турецкого.
– А где же еще ей быть в это время?
– Ты бы не мог пригласить ее к телефону?
– Что, не хватило времени в «Глории» наговориться?
Судя по его взвинченности, можно было бы догадаться, что позвонил Голованов не совсем в удобный час, что Александр Борисович опять попер на жену, однако Голованову уже надоели все их разборки, участие в которых принимал едва ли не весь состав «Глории», и он уже чуть жестче попросил:
– И все-таки, позови!
– Господи, как же все хотят мою жену! – вдруг взвился Турецкий. – То Плетнев домогался, теперь вот ты...
– Идиот! – громыхнул басом Голованов, и в этот момент трубку взяла Ирина.
– Сева, ты?
– А кто же еще скажет твоему ненаглядному, что он полный идиот?
– М-да, – согласилась с ним Ирина, – пожалуй, только ты. Но было бы лучше, если бы ты сказал ему об этом не по телефону, а в глаза. А я подтвержу этот диагноз.
– Обидится, пожалуй, – хмыкнул Голованов.
– Ничего, на обиженных воду возят. Может, и поумнеет после хорошей встряски.
Она замолчала было, видимо думая о чем-то своем, однако тут же спохватилась и как-то очень устало произнесла:
– Прости, Сева, ты что-то хотел спросить?
– Точнее попросить.
– О чем?
– Тебе твой Турецкий уже рассказал об Игнате? Я имею в виду его сегодняшний вояж к оптовику.
– Да, конечно, – чисто по-бабьи вздохнула она. – Такое несчастье с парнем!
– А его папаша, как сказал мне твой Турецкий, продолжает убеждать себя и всех нас, что у мальчика переходный период, можно сказать, ломка голоса, и все это образуется само собой.
Он замолчал было, но тут же сорвался в крик:
– Этот идиот Шумилов, он что, думает, что, как только он отправит своего отпрыска в эту говенную Сорбонну, так там все сразу и закончится?! Хрена! Там его сразу же подберут ушлые университетские ребятишки, как только почувствуют его реакцию на дурь. И вот это, Ира, уже будет конец! Если не тюрьма, то...
Голованов замолчал, оборвав себя на полуслове, молчала и Ирина Генриховна. Наконец спросила негромко:
– Что ты предлагаешь?
