— Могу я называть тебя просто Людвиг? — спросил я.— Меня зовут Джерри.
— С удовольствием.— Он мило улыбнулся и кивнул. Я решил продолжить испытание:
— Скажи, Людвиг, к кому я здесь в гостинице могу обратиться с жалобой?
Он посмотрел на меня с испугом:
— Жалобой? Ты собираешься жаловаться?
Пальцы Людвига, сжимающие стакан, дернулись, как если бы оправдались его худшие ожидания.
— Я в том смысле, что если бы что-то случилось,— объяснил я,— к кому следует обратиться?
— Обратись ко мне,— горячо произнес Людвиг,— я все сделаю.
— Послушай,— терпеливо произнес я.— Предположим, мне не нравится цвет ковра в моем номере, кому я должен жаловаться?
— Я могу поменять мебель,— успокоил меня Людвиг.— Но ковер прочно прикреплен к полу. Если хочешь, завтра переведу тебя в номер с другим цветом ковра.
— Я не намерен переходить в другой номер. Мне нравится мой ковер.
— Но ты сказал...— начал он.
— Я пошутил насчет ковра.
На лице Людвига появилось такое выражение, словно его миновала опасность попасть под колеса быстро движущегося экипажа.
— Пошутил,— вымолвил он.— Ну конечно, пошутил. Он облегченно рассмеялся.
— Но у меня претензии к душу,— сказал я. Облегчение испарилось, уступив место нервозности.
— К душу? А что с ним такое? — тревожно осведомился он.
— Каждый раз, когда я включаю его, он норовит ошпарить мне глаза, а я не застрахован от такого рода несчастных случаев,— объявил я.— И вообще, струя направлена в одну сторону, а не могу же я каждый раз становиться в передней, когда хочу помыться.
— Ты опять шутишь? — спросил Людвиг с надеждой в голосе.
— Увы, не шучу,— мрачно ответил я.— Сегодня утром меня между глаз ударила такая сильная горячая струя, что я уже хотел звонить администратору, чтобы прислали собаку-поводыря, которая довела бы меня до столовой.
— Сейчас же распоряжусь, чтобы исправили,— сказал Людвиг, проглотил свое пиво и исчез со скоростью перекати-поля, сплетенного из оголенных нервов.
В тот день я больше не видел его до самого вечера, когда, пожалуй, не слишком разумно решил отметить канун своего рождения несколькими стаканчиками бренди. Этот напиток способен прояснить ваш мозг, как если бы в голове зажегся некий диковинный яркий огонь, но он может также заставить ваш язык нести всякую околесицу. Я сидел один в огромной тихой гостиной, пытаясь что-то сочинить, когда Людвиг вдруг возник передо мной; толстый мягкий ковер приглушил его шаги, как будто он шел по снегу.
— Привет,— сказал Людвиг, серьезно глядя на меня.— Что-то ты поздно засиделся.
