С этими мыслями я подошёл к дому. Рон пропустил меня вперёд, и я услышал звучавшую внутри незнакомую речь. Странно, но её я практически не понимал. Некоторые слова из того, что говорилось, вроде были понятны, но общий смысл разговора ускользал полностью. Это был неприятный сюрприз, я уже уверился в том, что знаю все местные языки, а тут такой облом.
— Мы… нет… горы, — всё, что я понял из речи говорившего, когда зашёл в комнату.
Сидящие люди и гномы поднялись и склонили головы, приветствуя меня. Не поклонился только мужчина, который сидел рядом с крестьянином, он просто гордо выпрямился. Я рассмотрел его, и едва не хмыкнул. Определить его национальную принадлежность не составляло труда: чёрные, курчавые волосы, длинная борода, широкий орлиный нос, а также одежда, целиком состоящая из дублёной кожи, только мехом наружу.
«Горец, — понял я, — интересно, зачем его Рон притащил с собой?».
— Барон Максимильян, — вежливо поприветствовал я гостя, проходя к своей кровати, единственному не занятому месту в комнате. «Пора уже приспособить какое-нибудь помещение для приёмов, а то каждый лезет ко мне в дом», — недовольно сморщился я, увидев, как наследили в доме. Постоянной прислуги у меня по-прежнему не было, и даже уборку приходилось делать самому.
— Гори, — представился горец, и, обращаясь к крестьянину, который, видимо, был переводчиком, что-то сказал. Я смутно догадался, что речь шла о его племени.
— Рон, а кто это? — спросил я, показывая на крестьянина. — И откуда он знает его язык?
— Это Зол, — нубиец устроился рядом со мной. — Его прежняя деревня располагалась близко к горам, а горцы живут маленькими племенами почти везде. Язык у них, конечно, разный, но имеет общие корни.
Внезапно нубиец расширил глаза, и, наклонившись к моему уху, прошептал.
— Ты разве его не понимаешь?
Я отрицательно покачал головой. Нубиец тяжело вздохнул.
— Гори сказал, — начал переводить крестьянин, после нескольких минут уточнений у горца непонятных для себя слов, — что он лучший воин в своём великом племени, его племя настолько могуче и сильно, что легко может выставить пятьдесят бойцов. Сильнее и лучше его племени нет в этих горах.
Мы с нубийцем переглянулись, я посмотрел на Дарина и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. «Пятьдесят бойцов для могучего племени — это конечно сила», — хмыкнул я про себя.
— Спроси его, зачем он пришёл к нам? — я обратился к крестьянину. — Если его племя настолько сильно, зачем ему мы?
