– Что за высказывание?
– Это ответ кому-то, кто спросил его незадолго до смерти, чему его научила жизнь.
Брунетти знал, чего от него ждут. Он выполнил это.
– Что же он ответил?
– «Быть добрым, и еще раз добрым, и еще раз добрым», – сказала она по-английски.
Брунетти не смог преодолеть искушения.
– С запятыми или без?
Она метнула на него угрюмый взгляд. Очевидно, неподходящий день для шуток, особенно о Мастере. Пытаясь выползти из-под тяжести этого взгляда, он сказал:
– Довольно странная цитата для начала литературного семинара.
Она взвесила, считать ли его замечание относительно запятых еще актуальным или уже пора перейти к следующему. К счастью, если учесть, что он хотел сегодня поужинать, она склонилась к последнему.
– Мы переходим завтра к Уитмену и Дикинсон, и я надеюсь, что это поможет мне утихомирить кое-кого из самых несносных студентов.
– IIpiccolomarchesino?[20] – спросил он, имея в виду Витторио, наследника маркиза Франческо Брусколи. Витторио, кажется, выставили из университетов Болоньи, Падуи и Феррары, и полгода назад он осел в CaFoscari, пытаясь получить степень по английской филологии, не потому, что питал интерес или любовь к литературе – да и ко всему, что имело общность с письменным словом, – но просто потому, что вырастившие его английские няньки научили его беглому владению этим языком.
– Этакий юный свинтус с грязными мыслями, – сказала Паола с горячностью. – Испорченный до мозга костей.
– Что он еще наделал?
– Ой, Гвидо, дело не в том, что он делает, а в том, что он говорит и как он это говорит. Коммунисты, аборты, геи. Стоит выплыть любой из этих тем, и он их тут же покрывает своей слизью, говорит, что великолепно, что в Европе рухнул коммунизм, что аборты – грех против Бога, а геи… – она повела рукой в сторону окна, как будто искала понимания у крыш. – Господи, он думает, что их всех надо выловить и сунуть в концентрационные лагеря, а всех зараженных СПИДом уничтожить. Бывает, что хочется ему врезать, – сказала она, снова взмахнув рукой, но, однако, без прежней воодушевленности.
– Как только подобные темы всплывают на литературных семинарах, Паола?
– Это случается редко, – признала она. – Но я слышала о его выходках и от других преподавателей. – Она повернулась к Брунетти и спросила: – Ты ведь его не знаешь?
– Нет, зато знаю его отца.
– И каков он?
– В изрядной степени такой же. Очаровательный, богатый, красивый. И абсолютно порочный.
– Вот это в нем и опасно. Он красив и очень богат, и многие студенты готовы убить, лишь бы их увидели с маркизом, пусть и таким говнюком. Так что они подражают ему и повторяют его суждения.
