– Ты сказал ему об этом? – спросил Брунетти.
Леле пожал плечами так, будто подводил итог своей столетней, если не тысячелетней, жизни.
– Я понял, что ему не хочется слышать ничего подобного.
– И что случилось?
– Он сказал, что вернет их продавцу и сообщит, что музей не заинтересован в этих двух предметах.
– А в других?
– Музей купил их.
– У того же дилера?
– Да, я думаю, что так.
– Ты спрашивал, кто это?
Своим вопросом Брунетти заслужил еще один соответствующий взгляд.
– Об этом не спрашивают, – объяснил Леле.
Брунетти знал Леле всю свою жизнь, поэтому полюбопытствовал:
– А музейщики не говорили тебе, кто это был?
Леле рассмеялся, явно довольный тем, что его хитроумные построения так легко разбиты.
– Я спрашивал одного из них, но он понятия не имел. Семенцато никогда не упоминал имени.
– Почему он уверен, что продавец не попытается сбыть то, что вы не купили, другому музею или в частную коллекцию?
Леле улыбнулся своей кривой улыбкой, один уголок рта вниз, другой – вверх. Брунетти всегда думал, что эта улыбка лучше всего отражает характер итальянца, никогда не знающего, радоваться ему или печалиться, и всегда готового переключиться с одного на другое.
– Я не счел нужным спрашивать его об этом.
– Почему?
– Он всегда казался мне человеком, который не любит, чтобы ему задавали вопросы или давали советы.
– Но тебя же пригласили посмотреть тарелки.
Снова эта ухмылка.
– Рядовые сотрудники музея. Вот поэтому я и говорю, что он не любит получать советы. Ему не понравилось, что я определил, что они не подлинные. Он был любезен и поблагодарил меня за помощь, сказал, что музей очень признателен. И все же ему это не понравилось.
– Интересно, не так ли? – спросил Брунетти.
– Очень, – согласился Леле, – особенно если учесть, что его работа состоит в том, чтобы поддерживать уровень музейной коллекции. И, – добавил он, – следить, чтобы фальшивки не задерживались на рынке.
Он прошел через комнату, чтобы поправить картину, висевшую на дальней стене.
– Есть ли еще что-нибудь, что мне следовало бы знать о нем? – спросил Брунетти.
Отвернувшись от Брунетти и глядя на свои картины, Леле ответил:
– Я думаю, что тебе еще много чего надо знать о нем.
– Например?
Леле вернулся к нему и осмотрел картину с большего расстояния. Ему нравились внесенные изменения.
– Ничего особенного. У него очень хорошая репутация в городе, и у него множество друзей на высоких постах.
– Тогда что ты имеешь в виду?
– Гвидо, наш мир очень тесен, – начал Леле и замолк.
