– Так! Стоп! – крикнул режиссер. – Девушка в красном! Как тебя зовут?
– Та-а-а-ая… – тихонечко проблеяла девушка в красном.
– Почему у тебя, Тая, нога дергается?
– Какая нога? – подруга задала вопрос с таким удивлением, словно вовсе не подозревала о том, что у нее есть ноги.
– Вон та, верхняя, которая поверх коленки! Она дергается!
Тая внимательно поглядела на свою верхнюю ногу и рискнула не согласиться.
– Она висит спокойно… то есть, неподвижно свисает… то есть, лежит – не дышит…
– Да, сейчас, все в порядке, но когда работала камера, нога дергалась!
Тая ответила, что вообще не понимает, о чем он говорит. Судя по тому, что подруга отважилась спорить и возражать главному режиссеру, ее стояние аффекта достигло критической стадии.
– Короче, ногой не дергать!
И хлопнул дубль два. И как только включились камеры, у Таи снова что-то там задергалось. Вот прямо припадочная какая-то у меня подруга! К четвертому дублю, режиссер готов был примотать ее к креслу скотчем, а к пятому она, наконец-то сумела с собою совладать и сидела неподвижно. Последовала команда войти Серебряковой в кадр, актриса успела сделать пару шагов и вдруг, неловко подвернув ногу, упала на пол. Оказалось, мистическим образом отломились оба каблука ее туфель, да и упала актриса так неудачно, что пришлось приостановить съемки до выяснения, понадобится врач или нет. На перекур никого не отпустили, велев всем оставаться на своих местах. Наблюдая, как осматривают пострадавшую, а она морщится от боли, я подумала, что этот сериал как-то изначально не задался, должно быть, униженные и оскорбленные эдельвейсовцы посетили какую-нибудь колдовку и заказали повальную порчу на весь проект вместе с "Захаров-студия". Доктор, к счастью, не понадобился, съемки возобновились и через два с небольшим часа пятиминутную сцену благополучно сняли. Затем объявили, что следующий съемочный день послезавтра, сбор там же, у "Железнодорожника" и поедем на натурные съемки, сбор в 8 утра, не опаздывать под страхом смертной казни! Выслушав все ценные указания, мы потопали переодеваться. В костюмерной мы застали костюмершу за пристальным изучением обуви Серебряковой, тех самых туфель, от которых так некстати отвалились каблуки, отчего чуть не покалечилась актриса.
– Странно, – бормотала костюмерша, поднеся туфли почти к самому носу, – очень странно…
– Что именно? – заинтересовалась я.
– Не могли каблуки сами собой отвалиться, я хорошо за обувью слежу! Кто-то нарочно туфли попортил, нарочно!
