– А потом подержать подольше, пока дергаться не перестанет, – печально вздохнула я. – Идемте в павильон, а то я замерзла, как цуцик.
Когда последствия обрушения декораций и ламп устранили, сцену досняли и начали собирать массовку для съемок сцены в борделе – настал звездный час нашей дорогой Таисии Михайловны. Как только до нее дошло, что сейчас, вот именно сейчас на нее будут нацелены камеры и взгляды толпы народа, она незамедлительно впала в состояние аффекта: парик сам собой съехал на бок, глаза вытаращились, рот приоткрылся, лицо утратило признаки интеллекта. И если бы мы с Владом не подхватили ее по белы рученьки, она наверняка рухнула бы на пол и застыла в позе звезды.
– Тая, крепись! Держись, друг, мы рядом! – наперебой зачастили мы, стараясь привести подругу в чувства. – Все будет хорошо! У тебя все получится!
Но Тая мычала, мотала головой и буксовала на месте, наотрез отказываясь идти в кадр. Пришлось насильно подтолкнуть ее к всемирной славе посредством хорошего пинка. Зеленая от ужаса, Таисия полетела в центр декораций, обозначающих бордель: комната с креслами, низенькими столиками, коврами и, почему-то, восточными кальянами, и вообще, создавалось впечатление, что декорации строились совсем для других съемок, не имеющих никакого отношения к бордельной тематике. Тем временем режиссер расставлял по местам имеющихся в наличии четырех проституток и объяснял, что надо делать, как себя вести, куда смотреть. В этой сцене они должны были изображать падших женщин, ожидающих клиентов, затем в помещение входила героиня Серебряковой, пришедшая "устраиваться на работу". Закончив с девушками, режиссер занялся полуобморочной Таисией. Ей предстояло усесться в кресло, положить ногу на ногу и максимально развратно задрать край платья. Подруга в кресло послушно рухнула, ногу на ногу закинула и юбку задрала едва ли не до подбородка… но тут вышла небольшая заминка. Туфель нам по-прежнему так и не выдали и мы щеголяли в своей обутке, поэтому вся из себя расфуфыренная, декольтированная проститутка № 6 явила миру грязные черные ботинки с облезлой меховой опушкой. Эти неприглядные ботинищи Тайка с удовольствием таскала из-за их исключительного удобства, надеясь, что под джинсами их не так заметно, да и вообще, кто там будет на ее ноги смотреть. Но сейчас обувка оказалась прямо таки в центре повышенного внимания, в свете софитов, под прицелом кинокамер. Увидав этот ужастик на Тайкиных ногах, режиссер завопил, как недорезанный и в грубой форме затребовал костюмера. Прибежала костюмерша с жутковатыми розовыми босоножками размера сорок второго – не меньше, Тайка переобулась и работа продолжилась, теперь от Таи требовалось принять позу пособлазнительнее, лицу придать кокетливое выражение куртизанки. Подруга кое-как вывернула непослушное туловище под странным углом, зафиксировала голову в неестественном положении и выдала зверскую улыбку начинающего маняка-расчленителя. Режиссер завозникал, что так не пойдет, что надо выглядеть хоть немного по-человечески, но Тая выглядеть по-человечески не могла, она была слишком напугана происходящим. Худо-бедно ее организму придали нормальное положение и показали пальцем куда смотреть, чтобы ее лицо не так сильно выделялось на общем фоне, и съемки начались. Затаив дыхание, мы с Владом смотрели, как на наших глазах разворачивается чудо большого киноискусства. Чудо разворачивалось недолго, минуты полторы.
