Шейху Трифон так же не стал звонить, не потому, что сам слишком доверял Каракурту, он вообще никому не доверял, кроме себя. Просто Трифон только вчера пытался связаться с Шейхом по своим делам, и ему ответили, что хозяин в отъезде, его оповестят, и как только сможет, он сам свяжется с уважаемым Трифоном. Так и ответила по телефону эта восточная кукла с глазками, назвав его "уважаемым Трифоном". Дура!
Рамиз с восточной невозмутимостью сделал вид, что не заметил откровенной грубости Трифона, и вежливо попросил его как можно быстрее подъехать к нему, у него есть срочная информация.
— Послушай, Рамиз, — раздраженно ответил Трифон. — Пошел бы ты со своими срочными делами. Я выполняю поручение Шейха.
— Я так думаю, уважаемый, что ты выполняешь поручение Шейха, которое тебе передал Каракурт, — вкрадчиво ответил Рамиз сахарным голосом.
— Послушай, черт возьми! — взорвался Трифон. — Что ты мне мозги пудришь?! Иди ты со своими восточными штучками! Какая разница, кто передал поручение?!
— Большая разница, уважаемый, Андрей Трифонович, — все тем же сладким голосом промурлыкал учтивый Рамиз. — Подъезжайте, я вам много интересного сообщу.
— Ладно, если недолго, — согласился Трифон. — Где ты?
— Как где? — удивился Рамиз. сразу же вспомнив про акцент. — Деньга зарабатываю, плёв продаю…
— Все ясно, — оборвал его Трифон. — Сейчас подъеду, жди.
— Конечно, Андрей Трифонович, — уважительно отключился от связи Рамиз…
Подъехал Трифон к Рамизу минут через десять. К этому времени там его уже ждал микроавтобус с несколькими боевиками, вызванный им по радиотелефону. Но пересесть в него Трифон не спешил. Он остановился возле котла с пловом, на том же месте, где совсем недавно стояла машина Юлдашева.
Рамиз, разглядевший Трифона, тотчас подбежал к машине, услужливо наклонившись к окошку. Он мельком глянул на водителя, и почтительно приложив руку к сердцу, и заискивающе улыбаясь, демонстрируя свои безукоризненные зубы, что для Трифона, с детства страдавшего зубной болью и всю жизнь имевшего плохие зубы, послужило дополнительным раздражением.
Вот почему на вежливую просьбу Рамиза выйти и поговорить в стороне, он ответил грубым отказом.
— Если есть что сказать, говори прямо здесь, — и без того взвинченный и, как все блатные, легко поддающийся настроению, огрызнулся Трифон. — У меня лишних нет.
— Как скажете, Александр Трифонович, — ласково заглядывая в глаза грозному авторитету, послушно согласился Рамиз. — Вы хозяин, вам виднее.
