- Значит, ты думаешь, что у вас этого не может быть?
- Во всяком случае, в том виде, в каком это происходило у вас.
- А если ты ошибаешься?
- Я уверен в этом…
А в цветном провале телевизора, прямо у нас на глазах, умирают ни в чем не повинные люди.
НЕМНОГО О СТАЛИНЕ И СТАЛИНЩИНЕ ВООБЩЕ
Помнится, это было в пятьдесят девятом году, в Краснодаре. Я приехал тогда в этот город для сбора материала к первой своей прозаической книге. По такому случаю местные журналисты и литераторы, мои бывшие газетные сослуживцы устроили в складчину небольшой сабантуй в городской чебуречной, что на улице Красной. В самый разгар застолья перед нами неожиданно выявился небольшого роста лысоватый человек в летней, китайского производства паре и в той же марки сандалиях на босу ногу. Цепкими глазами обегая присутствующих, человек заискивающе, даже с подобострастием улыбался:
- Здравствуйте товарищи, - его заметный акцент был явно западного происхождения, - разрешите?
Пишущая братия раздвинулась, освобождая новому гостю место, нестройно загудела:
- Просим, просим…
Подвыпившие журналисты, каждый по-своему, спешили обрадовать нового собутыльника:
- Ваша корреспонденция с камвольно-суконного комбината сегодня пошла в эфир…
- У нас тоже завтра в номере ваш материал о ленинских субботниках…
- Шеф уже дал „добро" на три ваших информации…
Ко мне доверительно наклонился тогда еще только начинавший, а теперь уже довольно известный в России прозаик:
- Ты знаешь, кто это?
Я пожал плечами.
- Матиас Ракоши…
Меня бросило в дрожь. Пожалуй, именно в тот день, за случайным столом провинциальной забегаловки я впервые всерьез задумался о подлинной природе и сущности диктаторской психологии. Глядя на этого лысоватого заискивающего человека с цепкими, холодной пустоты глазами, я впервые тогда задался вопросом: как, какая сила превращает таких вот, безобидных, на первый взгляд, обывателей, типичных „пикейных жилетов" из полугородских „образованцев" в палачей целых народов, безнаказанно попирающих все Божеские и человеческие законы?
Мне уже тогда доподлинно было известно, что сидящий сбоку от меня и доживающий дни в заштатном городе „страны победившего социализма" пенсионер, пробавляющийся на досуге рабкоровской деятельностью, не только отправил на тот свет десятки тысяч ни в чем не повинных людей, но и зачастую не брезговал лично участвовать в неподдающихся описанию „допросах с пристрастием". (Поговаривали даже, что этот монстр в китайской паре не постеснялся присутствовать при кастрации одного из ближайших своих соратников.)
