— Нет-нет, ничего подобного, — заверил он ее, посмеиваясь и качая головой. — Твое состояние вызвано сотнями микроскопических газовых пузырьков, закупоривших многочисленные мелкие кровеносные сосуды у тебя в мозгу, — как удар, только сильно рассеянный. Эмболия Саватини наступает примерно в одной десятой всех случаев внезапной декомпрессии.
— Говоришь ты точно как врач, — буркнула она.
— Это потому, что я на самом деле врач. Дай-ка мне свой стакан.
Он взял стакан из длинных тонких пальцев и вместе со своим понес его к бару, чтобы налить еще.
— Извини, что я так ощетинилась, — сказала она ему в спину. — Просто я не люблю, когда со мной обращаются, как с уродцем в банке.
— Поверь мне, никто этого не любит.
Только сегодня утром работники госпиталя обращались с ним как с радиоактивным педофилом. Это те, которые были вежливы.
Но то было тогда, а это — сейчас. Одно препятствие убрали. Он наполнил бокалы.
— А насчет того, что ты калека, — сказал он, усаживаясь рядом с ней, — я бы это слово не выбрал.
— Спасибо, — кивнула она, принимая бокал. — А почему?
— Не говоря уже о том, что это слово жестокое, можно было бы сказать, что мне это слово тоже подходит.
Она оглядела его с головы до ног.
— Ничего такого я в тебе не вижу. — Тут ее взгляд упал ему на бедра, и на ее щеках появилась легкая краска замешательства. — То есть ты не… в смысле не можешь… — Она пожала плечами. — Ну, в общем, ты понял.
— Нет-нет, ничего подобного, — заверил он ее. — Пусть он весь зарос пылью и паутиной, но я уверен, что он еще функционирует. Дело в том, что у меня рук нет ниже локтей.
Она посмотрела на его руки в перчатках и нахмурилась:
— А это что? Запасные ноги?
— Протезы.
Она нахмурилась еще сильнее:
— Про… что?
— Протезы. Фальшивки. Искусственная замена. — Он отставил бокал и снял перчатку, чтобы ей показать.
Мерри расширенными от удивления глазами смотрела, как появляется серебристая металлическая рука.
— Какая красота! — Голос ее был приглушен от благоговейного восхищения. Даже парализованный глаз слегка расширился.
Марши ее реакция удивила.
— Ну, по крайней мере блестит, — согласился он.
Хотя это не был грубый крюк или жужжащая, скрипучая древняя киберрука, почти всех, кто видел эту руку или ее близнеца, зрелище отталкивало. В мире, где отсутствующие конечности можно легко заменить или вырастить снова, где даже обычные протезы покрыты искусственно выращенной кожей и не могут быть определены без сканирования, эти руки служили свидетельством, что в Марши есть что-то странное.
