— Он не гладил! Я не подставляла! Это неправда! — Молли вертела головой по сторонам и нервно ковыряла копытом землю.
— Молли, посмотри мне в глаза! Дай мне честное слово, что он тебя не гладил.
— Это неправда! — повторила Молли, продолжая вертеть головой, а потом не выдержала и галопом пустилась в чистое поле.
Хрумка поймала себя на неожиданной мысли. Не говоря никому ни слова, она направилась к Молли в стойло и принялась ворошить на полу сено. И вдруг на свет явилась пригоршня кускового сахара, а также мотки лент разного цвета.
Через три дня Молли исчезла. Довольно долго о ее местонахождении ничего не было известно, пока голуби не принесли в клюве новость, что ее видели в другом конце Уиллингдона. Запряженная в шикарную коляску, она стояла перед входом в паб, и краснощекий толстяк в клетчатых бриджах и гетрах, этакий респабликанец, угощал ее сахарком и оглаживал. Блестящая шерстка волосок к волоску, челка алой лентой подвязана, морда дово-о-льная!.. С этого момента Молли перестала для них существовать.
Январь выдался суровый. Почва сделалась как камень, работы перенесли под крышу. В промежутках между собраниями свиньи намечали планы подготовки к весне. Так уж повелось, что все стратегические хозяйственные вопросы решала интеллектуальная элита, а уж потом они ставились на голосование. Эта система себя бы полностью оправдала, когда бы не постоянные разногласия между Цицероном и Наполеоном. Не было пункта, по которому бы они не расходились. Если один предлагал посеять больше ячменя, другой требовал увеличить площадь под овес; стоило одному выбрать подходящее место для выращивания капусты, как другой рвался сажать там корнеплоды. У каждого были свои сторонники, поэтому дебаты разгорались нешуточные. На общих собраниях Цицерон, как правило, получал большинство голосов благодаря своим зажигательным речам, зато Наполеон отыгрывался в паузах. Его горячо поддерживали овцы. К месту и не к месту они затягивали «Четыре ноги хорошо, две ноги плохо», даже на собраниях, причем, что любопытно, как раз в моменты, когда слова Цицерона звучали наиболее убедительно. Цицерон, надо сказать, внимательно изучил старые подшивки «Рачительного хозяина» и был полон планов грандиозных нововведений и преобразований. Со знанием дела говорил он о дренаже, о силосовании, об удобрении почвы, он разработал научный метод отправления естественных надобностей, при котором поля будут унавоживаться: а) контактным способом, б) равномерно и в) с полным высвобождением транспортных средств. Что до Наполеона, то он не выдвигал оригинальных теорий, он предпочитал принижать открытия соперника и ждал своего часа. Ну а стычки продолжались и достигли своего апогея в вопросе о строительстве ветряной мельницы.
