Вернер провел ладонью по лицу, словно сбрасывая волнение. И заговорил уже спокойнее:
— Я разобрал почти все дела осведомителей Эйзенбургского гестапо… Большинство этих подлецов сбежало с фашистами. Кстати, и улизнувшие из города врачи оказались связанными с гестапо. Около десятка, по большей части мелкие негодяи-уголовники, осталось в городе. Но потом я наткнулся на дело Фридриха Шперлинга по кличке Шланге… Он много лет проработал в нашем городе бухгалтером пивного завода братьев Мейер… Это невозможно!
— Что невозможно, товарищ Вернер? Почему бухгалтер пивного завода Фридрих Шперлинг не может быть осведомителем гестапо по кличке “Шланге”?
— Да потому, черт возьми, что после побега из концлагерей я полтора месяца прятался у этого самого Шперлинга на чердаке! Потому что дочь этого самого Шперлинга, Лотта Шперлинг, — коммунистка-подпольщица, верный и проверенный товарищ! Нет! Это невозможно! Смотрите, лейтенант! В деле указано, что именно Шперлинг выдал гестапо подпольный партийный комитет, который несколько раз заседал в его доме. Их, всех троих, взяли в одну ночь и через три месяца обезглавили по приговору трибунала. Обезглавили и прислали родным аккуратные счета: столько-то за охрану, столько за питание, столько за услуги палача… — Вернер закрыл лицо руками. — Чудовищно! Чудовищно!
Лейтенант взял со стола аккуратно подшитую зеленую папку и раскрыл ее. С небольшой фотографии на него смотрело знакомое узкое, морщинистое усатое лицо старика, который назвался смотрителем замка.
— А ведь я встречался с этим человеком, — спокойно сказал Серков.
— Встречались? — Ганс Вернер опустил ладони на стол и изумленно взглянул на лейтенанта. — Когда встречались? Где?
— Здесь… В этом самом замке. Он назвался смотрителем замка-музея. Мы разыскиваем его. Как вы думаете, товарищ Вернер, он не может быть связным “Вервольфа”?
— Не знаю… Если он пытался обмануть вас, утверждая, что в замке размещался музей, то, наверное, делал это по приказу тайной фашистской организации.
— Вы знаете адрес Шперлинга?
— О! Еще бы! Кирхенштрассе, 18…
— Надо позвонить капитану Нелину…
От дверей послышался уверенный голос:
— О чем вы собираетесь звонить, лейтенант?
В дверях стоял подполковник Смирнов, как всегда подтянутый, туго подпоясанный. Только складки около плотно сжатого рта говорили об усталости и внутреннем напряжении.
— Здравия желаю, товарищ подполковник!
Лейтенант Серков вскочил с кресла.
— Здравствуйте, лейтенант! Здравствуйте, товарищ Вернер! Мне сказали, что вы здесь не теряли времени даром. Как себя чувствует Надежда Михайловна?
