17
Подполковник Смирнов и лейтенант Серков кропотливо, с лупой в руках осмотрели и фреску, и раму, и темную дубовую панель, окаймляющую помещение библиотеки. Все было крепким, неподвижным. Простукивание фрески и стены также не дало никаких результатов, везде слышался одинаковый глуховатый звук.
— Может, позовем наших хлопцев с кирками? — предложил лейтенант. — Пусть попытаются пробить в этом месте стену.
Подполковник пожал печами.
— Это ничего не даст. Если и пробьемся через толщу камня, то все равно, как я думаю, мы окажемся в автономном, обособленном кусочке лабиринта ходов. Как видно, по этому принципу здесь построена вся система тайных коридоров: изолированные участки, в которые можно проникнуть только изнутри, из еще более глубоких переходов.
— В таком случае, Юрий Юрьевич, я считаю, что нам вместе с секретными документами надо перекочевать из этой комнаты. Ведь вы прямо под этой чертовой фреской спите. В любую ночь может раздвинуться стена и протянется над вами рука фашистского убийцы. Давайте перейдем в ту комнату, где сложен сейчас гестаповский архив. Там неуютно, но безопасно — голые каменные стены…
— Если вы боитесь, Миша, я не возражаю против вашего переселения… Но я останусь здесь!
Горячая волна крови прихлынула к лицу лейтенанта. Он выпрямился, застегнул ворот гимнастерки и официальным тоном проговорил:
— Товарищ подполковник! Разрешите обратиться с официальным рапортом и прошу его немедленно направить по инстанции…
— Кому и о чем вы собираетесь подавать рапорт, лейтенант? — с чуть заметной иронией спросил Смирнов.
— Начальнику разведотдела армии генералу Брусину, товарищ подполковник, — тем же тоном ответил лейтенант. — В рапорте я попытаюсь обосновать… — лейтенант запнулся, подбирая слова. — Обосновать непродуманность и необоснованность риска, которому подвергает свою жизнь мой непосредственный начальник.
Подполковник плотно сжал губы и сдвинул брови. С минуту он стоял, отвернувшись от лейтенанта, упершись взглядом в стеллаж с книгами. Потом брови его разошлись, он улыбнулся и, обернувшись, положил руку на плечо лейтенанта.
— Ладно, Миша! Простите меня… Конечно, вы правы, и я вел себя, как мальчишка, необдуманно. Давайте команду о нашем переселении.
Глаза лейтенанта радостно блеснули.
— Есть, дать команду о переселении.
Через десять минут солдаты уже переносили телефон и линию связи в другую комнату. Но, когда они взялись за диваны, то оказалось, что тот, который стоял под фреской, наглухо прикреплен к стене. Пришлось взять диван из другой комнаты.
