Нет, он не упадет, не пустит в колодец проклятый сыпучий песок!
— Вода, товарищ секретарь! — не веря себе, радостно воскликнул Сахаров.
Воды еще не было, но песок опять стал влажным.
— Копайте, копайте! — прохрипел Булатов. Волнующая весть молниеносно облетела лагерь.
Люди с жадностью хватали прохладный песок, клали его себе на голову, подносили к губам.
— В бой, скоро пойдем в бой!..
Проводник Ислам ударил себя по чалме:
— Ай, какой я старый шайтан! Говорил, нет вода, Булатов сделал вода.
А Булатов все стоял, упершись ногами в песок и спиной в стенку колодца. Отхлебнув несколько глотков: больше нельзя себе позволить, — в таком колодце не может быть много воды, — он считал котелки:
— …Двадцать девятый, тридцатый…
Пятьдесят котелков! Каждому человеку по полкотелка. Но надо еще напоить лошадей. На сто лошадей по пять котелков — пятьсот котелков.
— …Триста седьмой, триста восьмой… — считал он котелки, наполненные водой.
— Выпейте еще, товарищ секретарь, — предлагали ему пограничники.
— Не хочу больше! — отвечал им Булатов.
Наконец вода иссякла. На дне колодца осталась только мутная жижа.
— Командир приказал подниматься, — сообщили Булатову. Но он уже не слышал. Он потерял сознание и упал, ударившись головой о стенку.
Его осторожно вытащили наверх, обмыли ему лицо, с трудом сквозь стиснутые зубы влили в рот воды, а он бредил и звал кого-то. Он не мог видеть две сигнальные ракеты Джураева, которые взметнулись далеко-далеко над барханами как предвестие победы.
К рассказам не принято писать предисловий, но события, о которых речь будет ниже, требуют объяснения некоторых обстоятельств.
В Киргизии многие знают историю этого высокогорного пограничного поста, и, рассказывая ее, каждый добавит, что на том месте, где стоял пост, давно пора воздвигнуть памятник и высечь на граните имена семи комсомольцев-пограничников. Они жили во имя будущего и, не помышляя о славе, обрели ее.
Если тебе, читатель, доведется побывать в тех местах, обнажи голову, суровым молчанием почтя память героев и спроси свое сердце, так ли преданно бьется оно, как бились их пламенные сердца.
Дорога к «Посту семи героев» идет по крутым горам, через Алайскую долину.
По ту сторону долины, на юге, в дымке утреннего тумана, могучей скалистой стеной возвышается Заалай. За хребтом — граница. Она извивается по ущельям, падает в пропасти, пересекает стремительные пенистые холодные реки, взбирается на недоступную ни человеку, ни зверю высоту и идет по гребням гор.
