Максим надолго исчез, скрывался и мыкался, наделав более мелких преступлений, его искали, но он сам объявился с повинной и пополз выпрашивать снисхождения.
Ему хотелось жить, и он полз по глубокой колее и упоенно шептал выходящие из глубин плоти слова:
- Вечный сын народа, его великий труженик и солдат, вы всегда были там, где труднее, вы возглавляете самый благородный фронт. Ваши выдающиеся качества, замечательные человеческие черты снискали нашу любовь, вы неутомимый борец...
Максим устал от поисков смысла и так ему сделалось спокойно, когда ползешь себе, имея впереди хоть какую-то цель. И вот он увидел чью-то спину и пятки чьих-то ног и обрадовался: он не один.
- Вы светоч и надежда, - воодушевился Максим, - мы гордимся, что живем с вами, ползем по этой чудной колее! С чувством большого восхищения мы ежечасно убеждаемся, что нет ни одной отрасли науки и культуры, где бы не отразился наш творческий ге...
Тут его тронули за плечо, и Максим взглянул вверх. Человек со скорбным лицом участливо сказал:
- Он тебя слышал, ему было очень приятно, он благодарен, но он умер.
Человек заплакал, сморкаясь в платок. Заплакал и Максим.
- Что же теперь?
- Незаменимых нет, ползи - и, может быть, успеешь.
И под завывание толпы Максим ткнулся носом в колею, которая все углублялась и расширялась от усердия сотен тысяч людей, не желающих жить без хоть какой-нибудь цели. Он полз в жирной грязи и уже громко говорил, представляя, как достигнет своего назначения:
- Какое счастье для меня и всех нас идти по таким историческим путям, где раньше не ступала нога человека, бороться за правое дело, под водительством такого организатора побед, каким являетесь вы, наш родной, горячо любимый! "Наш путь станет райским садом!" - считывал Максим слова со стен и верил. - Вслед за вами мы беззаветно следуем на штурм любых препятствий и трудностей. - Максим выплюнул изо рта вонючую жижу. - Корифей науки! - возопил он, и отовсюду полились сладостные стоны, - любое ваше задание почетно! Нет выше чести, чем получить ваше одобрение!
Максим дошел до исступления, а грязь дошла ему до подбородка. Он уже ничего не чувствовал. И он уже не хотел укусить белую аппетитную ногу, маячащую впереди. Он знал, что такая преданность не останется незамеченной и будет вознаграждена сполна.
- Нет в мире слова более авторитетного, чем ваше! Нет в мире человека, равного вам! Вы влияете на ход развития всего земного шара! Эта дорога прекрасна, восхитительна, единственна!
