Тот благосклонно принял этот знак внимания, но не шевельнулся, только неохотно подался под его рукой.
– Как же назвать тебя в свете данного обстоятельства? Может быть, Тиглат-Палассар?
– Ну, это уж глупость твоя, – брюзгливо сказал кот.
– Что? – удивился Николай Николаевич.
– Я говорю, глупость твоя, – повторил кот. – У меня, миленький, свое имя есть.
Голос у кота был негромкий – сипловатый старческий тенорок. Говорил он без напряжения, вскидывая только иногда мордою, как бы заикаясь.
– Как же тебя зовут? – осторожно спросил Николай Николаевич.
– Степан Васильевич, – не торопясь ответил кот.
– Значит, Стёпа?
– Стёпа-то Стёпа… – уклончиво ответил кот. – А тебя как называть прикажешь?
– Коля.
– Ну что такое „Коля“? – рассердился кот. – Дети мы с тобой, что ль?
Николай Николаевич смутился.
– Ладноть, пристану я у тебя на время, – вздохнув, сказал кот и поглядел в потолок. – Мне, правда, не век вековать, одну ночь переночевать. И то как бы в виде исключения. Отстарал ты меня, приспокоил, да и поёшь славно.
– Оставайся, Степан Васильевич, сколько надо, – радостно сказал Николай Николаевич. – Я тебя не неволю.
– Это хорошо, – согласился кот, – только кисой меня не зови.
– Не буду! – горячо ответил Николай Николаевич.
– И по голове бить не вздумай. Обижусь.
– Договорились!
Лежа на диване, кот небрежно протянул Николаю Николаевичу лапу с растопыренными пальцами, которую Николай Николаевич бережно пожал. Подушечки лапы были теплые, как у ребенка.
– Спой-ка еще раз ту, последнюю, – сказал кот. – Очень мне понравилась она в твоем исполнении.
Николай Николаевич застенчиво взял гитару и запел: – „Когда еще я не пил слез из чаши бытия…“ – Да, годы летят, годы мои, годы… – вздохнул Степан Васильевич, зажмурился, и вроде даже всплакнул.
– Хороший ты человек… – сказал он, положив морду на лапы. – Зови меня, так и быть, Стёпой. Смирюсь. Однако спать тебе сегодня на полу придется. Я что-то к этому дивану пригрелся.
– Да зачем же на полу? – удивился Николай Николаевич. – Разве мы оба на диване не разместимся?
– Ну да… – недовольно сказал кот. – Спихнешь еще ночью на пол. Убьюсь.
– Да не спихну! – уверил его Николай Николаевич.
– Ну это мы посмотрим, – поджав губы, сказал Степан Васильевич и огляделся. – А ящик с песком у тебя есть?
– Нету, – признался Николай Николаевич.
– Сходи, – коротко сказал кот.
– Да после как-нибудь… Уже поздно, и дождь идет. Да мне с тобой еще поговорить хочется. Я завтра схожу.
– Э, завтра! – Кот досадливо махнул лапой. – До завтра мой и след тут простынет. Сходи, сходи, экой ты бесполезный…
