– А вдруг за это время она пропадет!
– Ну куда она пропадет? – уговаривал меня Антон. – Никто ее отсюда не вытащит, и течением ее не унесет. Полежит себе спокойненько до лета, а потом мы ее достанем, и тогда можешь делать с ней, что хочешь.
Я призадумался. В том, что предлагал Красильников, был прок.
За эти несколько месяцев у меня будет время, чтобы как следует все обдумать и решать, что делать дальше. А сейчас, когда ее у меня нет, я начну жить своей обычной жизнью. И посмотрю, какая жизнь мне больше по душе.
Антон поеживался на ветру. Тут только я вспомнил, что стою, почти раздетый, да еще и друга заставляю мерзнуть – он ведь тоже уже успел скинуть верхнюю одежду. Представляю, как мы замечательно выглядели, хорошо, что у реки никого не было.
– Да, та прав, наверное, – произнес я.
– Конечно, прав, – подтвердил Красильников, – ну что, одеваемся?
Я кивнул и поднял с земли свои вещи. Все-таки хорошо иметь такого друга – никакая магия его не заменит.
И все же я очень расстроился. Никак не мог смириться с мыслью, что монета для меня потеряна. В глубине души роились подозрения, что Антон может ошибаться, и до лета ее унесет течением.
– Нужно хорошенько запомнить это место, – сказал он.
– Я его и так никогда не забуду.
Красильников по дороге пытался развеселить меня всякими разговорами, но это у него плохо получалось. Я готов был все на свете отдать, чтобы вернуть свою монету. Мне было так плохо, точно я потерял самое дорогое, что у меня есть. Антон понимал меня.
– Может, ко мне пойдем? – предложил он. – В игру сыграем?
Я молча покачал головой. Не до игр мне сейчас было.
* * *
Я вернулся домой. На душе у меня было черным-черно. Есть не хотелось, и я пошел к себе, чтобы лечь на кровать и погрузиться в свои мрачные мысли.
Вдруг мне почудилось, что на подушке что-то блестит. В комнате был полумрак. Я включил свет и подошел к кровати. На подушке лежала моя монета, как будто я всего час назад не бросал ее в реку. Ну и обрадовался же я!
«Никогда больше с ней не расстанусь», – думал я, любовно поглаживая свое сокровище. Теперь я окончательно понял, что дороже ее у меня ничего нет.
