— Иван давным-давно отстрелил бы вам каблуки! — Это опять Вольф. Теперь он наступил ему на подметки. Шпербер поднял ствол над мишенью и нажал на спусковой крючок.
Пуля ударилась где-то в защитный вал. Шпербер совсем не по-солдатски медленно, вразвалку поднялся, церемонно держа заряженную винтовку в правой руке. Вольф и унтер-офицер нагнулись.
— В укрытие! — закричали они, и все солдаты очередной смены попадали на землю. Шпербер бросил свою винтовку вперед, за барьер из мешков с песком.
Вольф прыгнул к нему.
— Вы арестованы! — Он отвел Шпербера, который на сопротивлялся, назад, за линию огня. Хайман ухмылялся.
— Хотел бы я знать, — промолвил Шпербер достаточно громко, чтобы его услышали и поняли глазеющие солдаты, — кто здесь кому сможет отстрелить каблуки?
В сопровождении двух штабс-унтер-офицеров он был на джипе доставлен в казарму и представлен командиру батареи.
* * *
— Канонир Шпербер, — промолвил Бустер, — у вас, кажется, перегорели предохранители. — Он дал знак сопровождающим удалиться. — Я только что беседовал по телефону с лейтенантом Вольфом. Вы грубо нарушили правила поведения и подвергли большой опасности ваших товарищей.
Шпербер сдержанно ответил:
— Лейтенант Вольф с силой наступил на ступни моих ног и так сбил меня с толку, что я был не в состоянии выполнить приказ и продолжать стрельбу. Я был вынужден оставить винтовку на бруствере и поднялся.
— Идите пока в казарму. Я должен услышать мнение лейтенанта Вольфа и свидетелей происшествия.
Опрос свидетелей и лейтенанта Вольфа состоялся в тот нее день. Моллог вел протокол.
— Судя по показаниям свидетелей, тебе не грозит серьезное наказание, — сказал он вечером Шперберу, который договорился с ним заглянуть в пивнушку «Хайди». — Но тебе и Вольфу все же влепят. Тебе за неосторожность и нарушение правил стрельбы, а Вольфу за жестокое обращение с подчиненными. В результате Вольф вынужден будет уйти. На его счету и так слишком много всякого, хотя Бустер и покрывает один его проступок за другим. Может быть, капитан не слишком большой сторонник наказаний. Ведь наказания не всегда положительно действуют на воспитание подчиненных. Кроме того, крутые меры понижают настроение в войсках.
— Думаешь, дальше не пойдет? — попробовал выяснить Шпербер.
— В дисциплинарном отношении, как говорится, ничего не произойдет. Во всяком случае, донесение о происшедшем будет лишь приобщено к твоему личному делу, а копию этого донесения направят к эс-два.
