«Да что ты, чудачок! — она расхохоталась. — Ой, ну и чепуха! Пригласила мужика, называется. Ты, думаешь, ко мне первый из госпиталя прибежал? Вот так-то… Но это бог с ним, можно забыть, можно замыть. Главное — я своего мужика жду и буду ждать. Если ему тут на меня не наплетут и не откажется, станем жить, как раньше». «Вон что… А вдруг не вернется?» «Вернется. Он на Северном флоте служит, шофером на базе. В атаки не ходит, так что есть верная надежда». «Может, хоть напишешь мне?» «Нет, не надо, Паша. Пока здесь — приходи, привечу. А дальше — не надо». Она встала со стула, подошла к Мурашову, прижалась мягкой щекой к его щеке. «Вообще ты очень хороший мужик. Ну, давай любовничать, наше время короткое…» Они провели вместе ночь и больше не виделись.
…Легкий Як-6 нырял в ямы, дребезжал моторами. Мурашов наклонился к майору:
— Я не пойму только, откуда такая уверенность, что именно наша армия будет брать этот городишко? Сделают перегруппировку, нарежут другую полосу, и — все.
— Ты кончай эти настроения. Что там начальство решит — нас не касается. Мы делаем свое. Кому бы что ни нарезали — все равно наше будет.
Он подошел к кабине, о чем-то потолковал и обернулся к радисту и капитану:
— Давай готовься, ребята. Кажется, подъезжаем.
Мурашов проснулся и насторожился. Сквозь толщу земли ему послышались тяжелые шаги по полу, грубые мужские голоса. Кто-то ходил в доме бэдицы и разговаривал. И ее голос доносился в подвал, только не слышно было слов. Он вылез в ведущий к погребу ход, толкнул закрывающую отверстие дощатую заслонку. Бесполезно. Заперто. Прислушался. Говор слышался, но слов нельзя было разобрать. Внезапно все стуки исчезли и стало тихо.
Мурашов пробрался обратно в конуру, отведенную ему для ночлега, и попытался выбраться наверх. Однако и верхний люк не поддавался, его придавили чем-то сверху. Вот так оказия! Капитан опустился на лежанку и стал обдумывать положение. Может быть, тетка донесла властям, что у нее скрывается неизвестный человек? Но тогда до него добрались бы уже, а тут — тишина…
Часа четыре прошло, прежде чем стукнула заслонка, и теткин голос долетел из подвала:
— Эй, ундэ рэтэчешть а тыта, слышишь меня?
— Это ты приперла меня сверху, бэдица?
— Что же мне было делать! Сегодня утром в город вошло большое войско. Румынские солдаты. Их отправили жить по домам. Ко мне поселили двоих. Я испугалась и поставила сверху бочку, чтобы ты не стал вылезать у всех на глазах.
