— Начнем со свадьбы.
— Со свадьбы?!
— С чего же еще? Весь этот бред, вся эта неразбериха!
— И кто же в ней был виноват?
— Я могу доказать как дважды два…
— Не надо мне ничего доказывать! Я отказываюсь тебя слушать!
И так далее, и так далее, и так далее.
— Жаль, диктофона нет, — сказал я.
— Зачем он тебе? — усмехнулся Сид. — Я смогу воспроизвести их диалог слово в слово в любое время дня и ночи!
Мы продолжили прогулку.
— Они сидят каждый вечер на этой самой скамейке уже много лет!
— Да, — покачал головой Сид. — Смех, да и только.
— А мне от этого почему-то грустно.
— Грустно? Брось ты! Они ужасно похожи на героев какого-нибудь дешевого водевиля театра «Орфеум»!
— Тебе действительно нисколько не грустно?
— О чем ты говоришь? Готов поспорить, они женаты уже лет пятьдесят. Эта перепалка началась еще до свадьбы и продолжилась сразу, как только закончился медовый месяц.
— Они просто не слушают друг друга.
— Да, но они делают это по очереди! Сначала она не слушает, потом он. Будь иначе, они тут же обратились бы в камень. Все точно по Фрейду.
— С чего ты взял?
— Они просто выплескивают все! Не остается никаких претензий, никаких страхов. Спорю, они укладываются спать, не переставая ругаться, и через две минуты засыпают с улыбкой на губах!
— Ты полагаешь?
— То же самое происходило с моими дядей и тетей, подобные баталии их только закалили.
— И сколько же лет они прожили?
— Тетушка Фанни и дядюшка Эйза? Восемьдесят и восемьдесят девять.
— Так долго?
— Словесная диета, сам понимаешь. Еврейский бадминтон: он подает — она отбивает, она подает — он отбивает. При этом, конечно же, никто не выигрывает, но, заметь, и не проигрывает.
— Я никогда об этом не задумывался.
— Ну так подумай. Пойдем, пора подкрепиться.
Мы повернули назад и направились к воротам парка.
— И еще одна вещь, — сказал старик.
— И еще тысяча других вещей.
— А кто это считал? — сказал он.
— А вот смотри. Куда я положила этот список?
— Список! Кому нужны твои списки?
— Мне! Тебе не нужны, а мне нужны!
— Послушай…
— Дай мне договорить!
— И так до бесконечности, — усмехнулся Сид.
Через пару дней он позвонил мне домой.
— Слушай, я раздобыл диктофон!
— Зачем?
— Ты писатель, я писатель. Пособираем зерен для наших мельниц.
— Ну…
— Я за тобой заеду.
Мы вновь отправились на прогулку по приморскому парку. Стоял на удивление тихий и погожий калифорнийский вечер, о каких мы даже не рассказываем родственникам с восточного побережья из опасения, что они поверят и тут же заявятся в гости.
