— Оно негодует, как любая отвергнутая женщина, — прошептал сквознячок в соседнем зале, когда Конан спустился по скале и присел на валун перевести дух. — Но ты можешь идти смело. Ловушек больше не будет.
Морщась, Конан прижимал ладонь к окровавленному уху.
— Одного не могу понять, — недоумевал он, — почему золото выбрало меня? Разве я люблю его сильнее, чем Далион или тот бородатый кабан?
— Может быть, в этом-то все и дело. — В голосе подземного ветерка Конану послышался печальный вздох. — Чем трудней достичь цели, тем она желанней. Неразделенная любовь заставляет терять голову.
На это Конану оставалось лишь хмыкнуть. А затем с кривой улыбкой сказать:
— Расскажи кому — не поверит.
* * *
— Не верю! — процедил сквозь зубы Найрам. — Где это видано, чтобы золото оживало и ластилось к мужикам, точно пьяная шадизарская шлюха? Не иначе ты, киммериец, в пещере треснулся о камень башкой, и у тебя воспалились мозги. Или напридумывал всяких глупостей, пока отсиживался где-нибудь невдалеке от выхода и жрал мои лепешки. А когда они кончились, решил вылезти и сказать, что у меня больше нет сына. Не верю!
Конан молча достал из-за пазухи и протянул ему свиток.
— Это тебе от Далиона.
Найрам неохотно протянул руку за пергаментом, а Конан посмотрел на Камаситу. Лицо юной вдовы было искажено ужасом и мукой, с длинных ресниц срывались крупные слезы.
— Не плачь, малютка, — грубовато попытался утешить ее киммериец. — Вряд ли он того стоил.
— Заткнись, браконьер! — рявкнул Найрам, зло глядя в развернутый пергамент. — Что здесь нацарапано? Закорючки какие-то дурацкие!
— Это карта. — Блафем ткнул в свиток мозолистым пальцем. — В точности как та, твоя. Только здесь еще и текст целиком.
— Сам вижу, что целиком, — проворчал Найрам и поглядел на Конана. — На что она мне?
— Далион сказал, чтобы ты прочел. Обязательно прочел, прежде чем в Подземелье соваться.
Найрам угрюмо сдвинул брови.
— С клочком того пергамента Пликферон три дня провозился… Что, опять прикажешь ждать? Да и не узнали мы ничего толком. Темный Ольт какой-то со слугами…
— Нет больше ни Темного Ольта, ни его слуг, — напомнил Конан.
— Ну да, ты же со всеми разобрался. Стало быть, золотишко скучает, ждет не дождется нового хозяина… — Найрам зыркнул на Блафема. — Пойдешь со мной?
Тот отрицательно качнул головой и произнес, обнимая за плечи рыдающую дочь:
— И тебе не советую. Надо дождаться, пока Пликферон расшифрует письмена.
Найрам презрительно скривил губы.
