Следов Майка в номере не было. Шейла бросилась в душ, пытаясь восстановить в памяти череду событий. Кажется, они говорили о пяти миллионах долларов. Потом, постепенно, пока она водила по телу маленьким кусочком гостиничного мыла, все вспомнилось. Нужно позвонить ему, оставить сообщение, хотя бы дать знать, что она не чокнутая алкоголичка.
Вытираясь, она прямо из ванной позвонила портье, но Майк уже уехал из отеля. Может, стоит сейчас у какой-нибудь сосисочной на выставке и рассказывает Гари с Говардом и всей проклятой компьютерной индустрии, как он трахал эту дуру? И как он ее оценивает? Выше или ниже обычной потаскушки? Шейла с ожесточением провела щеткой по волосам и пошла искать свой мобильный телефон, чтобы связаться с сотрудниками выставки «Това системз».
В аэропорту Сан-Хосе Майк взял напрокат еще одну машину и теперь мчался по шоссе № 101 в сторону Морган-Хилл. К Уотсонвиллу вела и более короткая дорога, но за прошедшие годы он подзабыл этот маршрут; на обратном пути вспомнить будет легче. Поэтому Майк доехал до Джилроя, там свернул на запад, на шоссе № 152, тянувшееся мимо виноделен, и покатил вверх по извилистой дороге по склону горы Мадонна. Проскочил через дубовый лес, быстро сменившийся кипарисами и кедрами, и выбрался на перевал Хеккер.
На противоположном склоне дорога стремительно уходила вниз каскадом крутых поворотов и дальше вилась по дну долины Паджаро. Майк отъехал всего лишь на пятьдесят миль от центра Силиконовой долины, а будто попал в другую страну. От обочины вдаль тянулись аккуратные ряды артишоков, на перекрестках стояли фруктовые палатки с нарисованными от руки вывесками, рекламирующими вишню, клубнику и различные овощи. Ни спортивных машин, ни горных велосипедов «бимер» с фирменными табличками, ни кампусов из стекла и бетона.
В соседней долине увидеть больше одного человека в машине – большая редкость; если двое – значит, водитель подвозит попутчика. Здесь же сельскохозяйственные рабочие набивались в старенькие седаны или ехали на поля в старых автобусах. Сам Уотсонвилл вполне мог сойти за центральноамериканский городок: на мужчинах широкополые шляпы, в каких ходят гаучо, вывески и указатели на испанском, на ветровых стеклах тронутых ржавчиной машин болтаются кисточки и четки. Рядом с автостанцией, как и полагается, отделение «Вестерн юнион»,[27] возле которого слоняются задубелые крестьяне в выцветших потрепанных бейсболках: просто ждут, ждут и ждут, – такова доля бедняков в любой стране.
