– Да. Эти компоненты делали из специального сплава, который отливала одна компания в Солт-Лейк-сити, а она – как только мы ее ни умасливали – отказывалась выполнить наш заказ вне очереди. Компанией владели какие-то церковные шишки, и чем-то мы им не угодили. Но в конце концов мне удалось найти подход к мужику, который отвечал за литейный участок… – Майк замолчал.
– И что?
– Мы подкупили его. А он проболтался.
– И тебе досталось по полной программе?
Майк кивнул в полумраке.
– Если бы тебя считали некомпетентным, Майк, тебе вряд ли позволили распоряжаться миллиардами долларов, – резонно заметила Шейла.
– В общем-то, да. Меня никто не увольнял. Просто я решил, что с меня хватит.
– И ты намерен опять все бросить? – спросила она.
– Нельзя же сидеть на одном месте до самой смерти.
– А я сидела бы, – призналась Шейла. – Я не… – Она помолчала. – Я не представляю для себя другой жизни.
Майк увидел, как она опустила ресницы и смежила веки, но только он подумал, что она задремала, Шейла вдруг открыла глаза и спросила:
– Сколько?
– Что?
– Я хочу знать: сколько?
Майк заморгал, недоумевая. Шейла схватила его за руку и, впившись в него взглядом, отнюдь не сонным, повторила свой вопрос в третий раз:
– Сколько тебе нужно, чтобы все бросить, навсегда?
Майк рассмеялся, наконец-то уловив ход ее мысли.
– Ты спрашиваешь человека, который уже однажды просчитался.
– Значит, теперь ты знаешь цену. Итак, сколько?
Казалось, для нее это вопрос жизни и смерти. Будто, какой бы ответ он ей ни дал, она придумает, как собрать названную сумму, сделает это своей новой целью. Неужели ради этого она привела его сюда и отдалась ему? Значит, услышав цифру, она переметнется к другому, который знает ответ на какой-то другой вопрос?
– Миллионов пять, – сказал Майк.
– Не так уж много.
– По моим понятиям сумма нереальная. Она может обломиться, только если очень повезет или если пробьешься в высшее руководство.
Шейла сползла на спину и уставилась взгляд в потолок.
– Значит, это твоя цена. И если у тебя будет пять миллионов, ты уйдешь…
– Не раздумывая, – подтвердил Майк.
– И как ты распорядишься деньгами?
– Куплю приличный водолазный бот. Может, плавучий дом. Остальное помещу в ценные бумаги, буду жить на проценты.
– Разумно. Когда мы познакомились, меня поразило, какой ты уравновешенный, невозмутимый, но теперь, кажется, я поняла. В компаниях нет такого понятия, как «совесть», да?
Майк качнул головой, соглашаясь с ней. Значит, вон оно что: она чем-то обижена, оскорблена; ее идеализм дал трещину, возможно, растоптан.
