В пещеру они ворвались неожиданно. Потолок вдруг резко взметнулся вверх и исчез в полумраке, который не мог рассеять даже блеск их клинков, а стены раздались в стороны и вспыхнули тысячью искр, отражая призрачный свет мечей.
– О, Кром! – прохрипел Конан.- И что нам тут делать?
Дуна замерла на мгновение – тонкая, вытянувшаяся во весь рост, высоко подняв над головой руку с мечом.
Откуда-то слышалась тяжелая поступь и пыхтение погони, а со стороны узкого лаза, которым только что прошли Конан и Дуна – крики и топот.
– Они разделились! – крикнул киммериец.- Будем драться! Ты у расселины, а я встречу их у главного входа!
«Нет! – услышали они одновременно.- Разбейте зеркала!»
– Зеркала? – пробормотал Конан, озираясь.
Стены пещеры были сложены изо льда. Гладкого, как зеркало, только черного. Черные ледяные зеркала… Сотни, тысячи зеркал!
«Дуна, заклинание разрушения!» – раздался крик Игга.
Они поняли и взглянули друг Другу в глаза.
– Торопись,- буркнул киммериец.- Одному мне долго не устоять.
Дуна опустилась на колени и закрыла глаза, сосредотачиваясь на заклинании, которое должно было сорваться с ее губ и уничтожить силу Детей Младших Богов. Сейчас для нее не существовало ничего и никого: ни чудовищ, стремящихся покончить с ними, ни Конана, ни даже Игта. Она начала произносить заветные слова и, когда упало последнее, стены пещеры вздрогнули.
Яростный крик дивов эхом заплясал под ледяными сводами. Черные зеркала выгнулись, будто под напором изнутри, но устояли. Девушка не чувствуя пота, ручьями льющегося по лицу, начала читать заклинание снова. И тут же ощутила сильное противодействие, знакомое ей еще по встрече с Толарой, «кисель», через который она не могла пробиться.
Сквозь плотно сжатые веки пробился сполох огненной вспышки, а в уши ударил рев: Конан вступил в бой.
В отчаянье Дуна стиснула кулаки и застонала.
«Склянка! Пузырек, что дала Унна!» – напомнил ей Игг.
Рука девушки скользнула за пазуху.
Тяжелое дыхание, свист меча и новая вспышка…
Настойка оказалась горькой и противной.
Непроходимая преграда вдруг исчезла, будто ее и не было. Невыразимая легкость наполнила все существо девушки. И вместе с ней пришло сознание своей силы – своей, а не данной извне, не выпитой из склянки Унны. И сила эта была громадна. Дуна чувствовала, что могла бы и саму гору разнести на камешки, не только эти проклятые зеркала.
Сила опиралась на знание. Знание было связано с силой пониманием. В один короткий миг Дуна поняла, почему Игг выбрал именно ее для этого опасного похода.
