– Ну да! Худенький, востроносый, с усиками. Машина у нее такая черная, импортная. Да и сама она, – мужик изобразил на лице усмешку, приставил к груди руки и выставил локти вперед, явно намекая этим жестом на пышность форм блондинки.
– С хахалем? – еще раз недоуменно спросил я. – А что же они тут делают? – продолжал морозить глупости я.
– Чо, чо? – даже этот пьяница был поражен. – Х... через плечо...
После этого мужик выставил перед собой два сжатых кулака и стал с интенсивностью надвигать их на себя, как будто он делал упражнения со жгутом.
– Вот чо! – продолжая заниматься псевдофизкультурой, просвещал меня он.
Зрелище, которое мы с ним производили на пустом пятачке перед домом, было настолько захватывающим и привлекательным для зрителей, что я поспешил остановить мужика в его демонстрации и сказал:
– Все, все... Я понял, понял... А почему вы так решили?
Может, они здесь живут.
– Если бы жили, то ночевали бы. А то как стемнеет, так сматываются. У мужика небось семья. Пару палок кинет, и домой... А вообще он мужик хороший: по вечерам я здесь один сижу, он мне несколько раз на опохмелку давал.
– А давно они были здесь последний раз? – задал я очередной вопрос.
– Да вот уже как неделю не были, ни его ни ее не видать...
– Так ты непохмеленный? – деланно поразился я. – Держи, командир, – я достал из кармана купюру, – а то скоро магазин закроют, будешь в ларьке втридорога брать.
Радость после отчаяния особенно светла. Именно она сделала лицо моего собеседника почти одухотворенным.
– Ебтс, да я мухой слетаю! Ты будешь?
– Нет, спасибо, я за рулем, – отказался я.
Мужик сострадательно посмотрел на меня, но времени выражать мне соболезнования у него не было, и он на крейсерской скорости устремился за угол к магазину.
Я предположил, что исходя из выданной суммы, сегодня этого мужика я уже не увижу. Я огляделся по сторонам – на дворе уже были сумерки – и зашел в подъезд. Пятьдесят восьмая квартира оказалась на последнем этаже. Несмотря на то, что дверь там была металлическая, замок даже для меня, отнюдь не виртуоза отмычки, оказался очень несложным. Открыв замок, я быстро вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Отыскав в кармане зажигалку, я зажег ее в поисках выключателя. Он оказался прикрытым вешалкой. Если бы там висело много одежды, его было бы сложно найти.
„Хорошо хоть не вмонтирован в унитаз“, – подумалось мне.
Зажегшийся свет осветил маленькую тесную прихожую, тумбочка которой была покрыта легким слоем пыли, свидетельствовавшим о том, что хозяева здесь давно не бывали. Из прихожей, минуя совмещенный санузел, я попал в зал, из которого одна дверь вела в кухню, другая – в комнату, служившую, видимо, спальней. Я осмотрелся. Квартира была обычной хрущевской планировки со свойственной ей малыми габаритами, но в то же время хорошо и со вкусом отделанной. Мебели было не слишком много, в зале у стены стоял большой мягкий диван. В дальнем от окна углу стоял вырезанный из дерева журнальный столик с двумя креслами по бокам. На тумбочке у окна рядом с баром стоял широкоэкранный цветной телевизор „Sony“, пульт от которого валялся на журнальном столике.
