«Ладно, наплюй, – сказала она себе. – Это ведь не конкурс красоты. Но зрелище, конечно, не из приятных… Достаточно заявиться с таким лицом домой, чтобы до смерти напугать своих близких, – впрочем, тут уже ничего не поделаешь», – напомнила она себе, осторожно ополаскивая лицо прохладной водой.
Очень скоро Фиби обнаружила, что даже сесть на унитаз, когда у тебя разбито бедро и рука на перевязи, – задача не из легких. А при попытке встать в теле ее запульсировала тупая боль, лишь слегка приглушенная обезболивающими.
Как бы то ни было, но ей уже надоело выглядеть так будто она с разгону въехала в кирпичную стену.
Вдобавок Фиби ненавидела ковылять. И вот теперь ей пришлось, ковыляя, возвращаться в гостиную.
Дункан уже ставил на стол поднос с чашками.
– Поскольку я не знал, чем они напичкали тебя в больнице, то алкоголь на всякий случай решил исключить. Взамен ты получишь чай, а еще – мешочек с замороженным горохом, чтобы прикладывать к своему синяку.
– Ты приготовил мне чай…
– Тебе не нравится чай?
– Конечно, нравится. Ты приготовил чай, в таком милом чайничке и на подносе, – она подняла здоровую руку, словно бы пытаясь остановить себя. – Мои эмоции все еще бьют через край. Я готова плакать только потому, что мне принесли чай на красивом подносе и прихватили вдобавок мешочек с замороженным горохом….
– Хорошо еще, что я не испек тебе булочек.
Фиби взяла холодный мешочек и приложила его к лицу – туда, где оно пострадало больше всего.
– Ты умеешь печь булочки?
– Понятия не имею, не пробовал. В любом случае я не был уверен, что ты сможешь что-нибудь прожевать. Как твоя челюсть?
Не спеша, она приблизилась к дивану и так же осторожно села.
– Что ты предпочитаешь: чтобы я держалась стоически или рассказала тебе все как есть?
– Уж лучше все как есть.
– Ну что ж, челюсть болит, и болит здорово. То же самое можно сказать и обо всем теле – за исключением разве что пары квадратных дюймов. А тебя это, значит, веселит? – добавила она, заметив на лице Дункана улыбку.
Тот, все так же улыбаясь, пояснил:
– Меня совсем не радует, что тебе больно. Но мне нравится, как ты держишься. Уж лучше сердиться, чем переживать. – Присев на диван, он налил ей чаю. – Расскажи наконец, что с тобой произошло.
– На меня напали на лестнице, у меня же на работе.
– Напали?! Кто?
– Я его не видела, поэтому не могу сказать наверняка. Он поджидал меня там, – добавила она, а затем рассказала все, как было.
Дункан слушал ее в полном молчании. И лишь когда она стала рассказывать о том, как нападающий порезал на ней одежду, он резко встал и отошел к застекленной двери.
