Дункан хотел было подвести ее к креслу, но Фиби, отпустив его руку, сделала несколько шагов в сторону застекленных дверей.
– Какие у тебя замечательные сады.
– Да, мне они тоже по душе. Я начал заниматься ими, когда перебрался на остров.
– Понятно. Вообще-то здесь слишком много места для одного человека.
– Поэтому я и хотел продать этот дом. Но на самом деле я использую большую часть площади.
– А что… – Не договорив, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. – Извини. Кажется, мы несколько отошли от намеченного.
– Все в порядке. – Коснувшись ее спины, он почувствовал сдерживаемые рыдания. Значит, шторм был уже близок.
Фиби повернулась, и Дункан крепко сжал ее в объятиях. Только теперь она дала волю слезам. Он осторожно перенес ее на диван и опустился рядом, укачивая и утешая, как больного ребенка. Так он и сидел возле нее, пока на смену шторму не пришло затишье.
Фиби не стыдилась своих слез, ведь они не просто облегчили ее боль, но и смыли с души остатки страха. И она была искренне благодарна Дункану за то, что он не стал ободряюще похлопывать ее по плечу, предлагая собраться с духом и сдержать слезы.
Он просто предоставил ей убежище и позволил выплакаться на своем плече. Когда ее рыдания наконец утихли и слезы больше не текли рекой, он наклонился и тихонько поцеловал Фиби в висок.
– Ну как, тебе лучше?
– Да, – глубоко вдохнув, она почувствовала, что напряжение и в самом деле ушло. – Слава богу, лучше.
– Тогда давай так. Я приготовлю тебе что-нибудь выпить, а ты расскажешь, что с тобой произошло, – тут он взглянул ей прямо в глаза. – Ну а потом мы решим, что делать дальше.
– Ладно.
– Вот только носового платка у меня нет…
– Там, в сумочке, целая пачка салфеток.
– Отлично. – Он помог ей подняться и усадил рядом с собой. – Может, тебе нужно в ванную комнату? Это вот сюда, а потом направо.
– Хорошая мысль.
Дункан вышел из комнаты, а она задержалась еще на мгновение, пытаясь собраться с силами. Затем, с трудом поднявшись с дивана, Фиби подхватила сумочку и по натертым до блеска полам направилась в туалет.
Вид собственного лица в овальном зеркале ванной заставил ее в отчаянии застонать. Глаза были красными и опухшими, а вокруг одного из них красовалась целая россыпь синяков. Еще ниже расползалась уродливая гематома.
Челюсть распухла самым ужасающим образом, а нижняя – рассеченная – губа увеличилась в размерах почти вдвое. Повязки на лбу прикрыли рваную рану, но не могли скрыть ободранной и покрасневшей кожи.
