Линецкий нырнул и увидел, что рыбы ночью выглядят совсем не так, как днём... В луче фонарика они мелькали вокруг, как цветные стёклышки гигантского калейдоскопа... Потом ему приснился зелёный зрачок, а утром, когда он снова нырнул, под водой уже были обычные рыбы... Но при этом их было столько, что они оказали на Линецкого некое трансцендирующее воздействие... Он растворился на мгновение в этой воде... Потом ощутил себя одной из рыбок в пролетающей стайке... И только после этого снова Линецким... Он подумал, что этому способствовала прозрачность... Действительно необыкновенная прозрачность здешней воды... В общем, он вполне мог понять радости Переверзева, но не хотел ещё раз здесь ночевать...
— Чего ты так беспокоишься? — спрашивал Переверзев. — Пресная вода у нас есть. Капает, не перестаёт, а еда в море плавает...
— Капает! Обрадовал! Я не хочу больше спать без спальника в этом каменном влагалище! Я ночью замёрз. И в темноте идти по горам я тоже не хочу.
— Так мы по воде пойдём.
— Тем более! Это уже не входит в программу многоборья...
— Ну да, это программа ДОСААФа.
— А не ОСОАВИАХИМа?
И как в воду глядел — большую часть пути они проделали в темноте, и с какого-то момента Линецкому казалось, что они идут над водой на бреющем полёте... Переверзев шёл впереди, освещая затопленный коридор фонарём... Периодически они ступали на сушу, шагали по каким-то сухим тропам, забираясь всё выше в гору, но потом эти тропы неизбежно выводила их в море, луч фонарика упирался в очередную скалу, и они снова шли по воде, сначала по колено, потом по пояс, а потом уже казалось, что они скользят по морской глади... Он давно перестал чувствовать как избыток воды, так и нехватку воздуха... Он не знал, было ли это так называемое второе дыхание, о котором он слышал, но сам до сих пор никогда не испытывал, или что-то ещё, но факт был налицо, в какой-то момент марш-броска Линецкий перестал чувстовать усталость, при том, что темп продвижения всё время увеличивался...
Уже где-то на подходе к Орджоникидзе за одной из скал фонарик Переверзева выхватил вдруг из темноты огромного мальчика в серых трусах... Или это были закатанные парусиновые брюки... Он не стал заслонять глаза от света фонарика, только закатил глаза... Скосил их куда-то вправо и вверх — к Полярной звезде или к Большой Медведице...
Он был похож на одного из одутловатых персонажей немецкого художника, на выставке которого Линецкий побывал в прошлом году в Москве... Там на всех картинах были странные одинаковые мальчики в семейных трусах, с неоновыми лампами... Только у них практически не было лиц, а у этого было... И всё равно он напоминал тех, с немецких полотен...
