А теперь вот – без всякой борьбы – то, что казалось великой и несомненной правдой, вдруг испарилось, напомнив мне, как в одну ночь рухнула Берлинская стена и все как будто говорили: фью! эта шутка с коммунизмом была чем-то вроде отвлекающего маневра, не правда ли?
Я даже нашла платье, которое мне понравилось: шелковое, серебристое, простое – я все еще в нем: его-то я и надела на девичник. Потом купила расческу, хлопчатобумажное белье и пару шлепанцев. Конечно, заплатить за все пришлось Эду, поскольку у меня не было и ломаного гроша.
Потом мы забрались в его машину и поехали на запад. Эд сказал:
– Угадай, что дальше? Водный отдых на Темзе.
Очень милый отдых на воде, надо отдать ему должное, очень милый. Мы плыли по течению и плескали руками по воде, и я много о чем ему рассказала. Тереза старалась сохранить живой память о моих родителях, но могилы, чтобы их навещать и все такое, не было. К тому же, если признаться, мы с Флорой пребывали тогда в том юном возрасте, когда нам как-то было не до этого. То есть не до смерти.
Все, что нам, по сути, осталось от родителей, – пачка смешных старомодных фотографий, на которых эти незаменимые люди казались нам тогда старомодными и смешными.
Но в тот день, разговаривая на реке, мы с Эдом подружились.
Видите! Я так и знала, что она до добра не доведет, эта дружба.
– Триз, – спросила я, когда мы с Терезой сидели в ее веселенькой современной клетчатой кухне с чашками чая, – вы с Роландом все еще занимаетесь сексом?
– Два раза в неделю, – не моргнув глазом, ответила она.
– Правда?
– Да, – сказала она, – на этом фронте мы всегда преуспевали.
– На всех фронтах, – сказала я.
– Ах, нет, – возразила она. – Он сводит меня с ума.
– Правда?
– Теперь он все время здесь. Что ж, – продолжила Тереза без паузы, – по крайней мере, свадьба у нас была не из тех, что закатывают другие. Нужно было лишь зарегистрироваться и заказать стол в ресторане. Минутное дело. И платье у меня было такое, которое можно носить в любое время. Считай, повезло.
Она очень практичная, Тереза. Серьезная и практичная.
– А потом кольца и медовый месяц, – сказала я, чувствуя, что она немного поспешила.
– Ну да, – сказала она, – но королевской свадьбой это не назовешь.
– Я думала, тебе нравится Эд, – проговорила я негромко.
– Так оно и есть, – сказала она, – но он явно не Тот Единственный. – В ее голосе я уловила нотку сарказма. – Роланд рассказал мне одну историю, – продолжала она. – Он узнал ее от Билла Гейтса или еще от кого – из числа тех новых гуру бизнеса, к которым он теперь вхож. Живет человек у себя в деревне, и случается ужасное наводнение, и он забирается на крышу своего дома и знает лишь, что с ним все будет в порядке, потому что он верит в Бога и не сомневается, что Бог его спасет. А потом подплывает лодка, и в ней свободное место как раз для одного человека, и все в лодке зовут его: давай лезь в лодку! Но он машет рукой и говорит, что ему некуда спешить – Бог все равно его спасет. Лодка отплывает, а вода поднимается все выше, но человек ничуть не тревожится, потому что знает: Бог его спасет. Потом подплывает другая лодка, и люди в лодке умоляют его залезть, но он говорит то же самое, машет рукой, а потом подплывает третья, но он все не хочет залезать, а вода поднимается все выше и выше, и вот наконец он тонет.
