Планета росла.
Андрей успевал бросать взгляды на обзорные экраны. Данные навигации, выраженные цифрами и символами, занимали лишь часть его сознания – как раз ту, что была предназначена для дела. Андрей заметил, что с каждым разом ему все легче дается решение сложных задач, и он уже не напрягался, как бывало раньше. Довлевший над ним страх перед принятием неверного решения, которое может оказаться роковым для всего корабля, постепенно проходил, по мере того как он обретал опыт практической навигации. Наступил тот момент, когда Андрей с удивлением заметил, что больше не ощущает себя и бортовой компьютер отдельными частями системы управления, – они наконец научились понимать друг друга и составили то единство, которое только и может обеспечить успех.
Планета приближалась.
Она была повернута к «Кривичу» своей дневной стороной. Ее вращение было медленным, и один оборот вокруг своей оси она совершала за двое земных суток. «Трудно будет привыкать… – думал Андрей. – А адаптировать наши растения к такому световому дню будет еще более сложно, чем привыкнуть к нему самим…»
Антон дал предупреждающий сигнал, начиная маневр сближения.
«Кривич» был слишком велик и неуклюж для обычной посадки, да и бесценный груз человеческих жизней не давал им права на ошибки. Хотя если они все же ошибутся, то мертвым уже будет все равно… Пальцы Антона непроизвольно впились в астронавигационные рули. Он искоса посмотрел на Сергея, занявшего соседнее с ним кресло. Положа руку на сердце, он не мог не признать, что тот отлично справляется с обязанностями второго пилота, но все же Антон предпочел бы видеть рядом с собой кого-нибудь с более крепкими нервами…
– Поправка! – сообщил Андрей. – Маневр правого борта. Дюзы один, четыре, шесть – трехсекундное включение!
Сергей в точности выполнил маневр, и корабль повернулся, изменив угол наклона своей оси. Медленный дрейф звезд на обзорных экранах закончился яркой вспышкой компенсирующих дюз.
– Ориентация окончена, – доложил Антон. – Мы на орбите.
Константин Эрнестович пробежал глазами по цифрам.
– Отлично. Переходим в режим геостационарного маневра!
Говоря это, Галанин заметно нервничал. Он немало полетал на своем веку, но одно дело внутрисистемные космические корабли, а посадка колониального транспорта на планету – это нечто совершенно иное. Она должна быть филигранной, – иного слова просто не подберешь, когда вес корабля составляет сотни тысяч тонн, а его крепления в стыках модулей не рассчитаны на резкие маневры в атмосфере. При таких условиях ни о какой пологой траектории снижения не могло быть и речи. Корабль, совершив геостационарный маневр, должен уравнять свою скорость со скоростью вращения планеты точно над избранным для посадки местом…. При выполнении этих условий посадка транспорта превратится в вертикальный спуск, как у орбитального лифта, с той лишь разницей, что тот скользит по мономолекулярному тросу, а им придется сообщить кораблю импульс ускорения, который толкнет «Кривич» вертикально вниз, и потом осторожно гасить его…
