— Первый раз про него слышу.
Кэтлин поднималась по лестнице, я шла следом. Она открыла дверь в комнату размером чуть больше гардеробной при моей спальне.
— Входи, — пригласила она.
Комната была набита вещами: двухъярусная кровать, два маленьких комода, письменный стол и стул, ворсистый красный ковер, заваленный обувью. Окна отсутствовали, а стены покрывали плакаты и вырезки из журналов. Из черной коробки на комоде гремела музыка, рядом лежали квадратные упаковки от лазерных дисков, но я ни одного не узнала (дома у нас в основном была классика — симфонии и оперы).
— Какую музыку ты любишь? — спросила я.
— Панк, поп, рок. Это «Кэнкерс». — Она махнула в сторону постера над письменным столом — длинноволосый мужчина, одетый во все черное, оскалился, словно рыча. — Обожаю их. А ты?
— Первый раз о них слышу.
Она вытаращилась на меня, но тут же сказала:
— А, не бери в голову. Наверное, мама правду сказала. Ну то, что ты вела уединенную жизнь.
Я ответила, что ее мама, наверное, права.
Мой первый визит к Макгарритам, пока я была там, казался бесконечным, но когда мы ехали домой, мне уже представлялось, что он длился всего несколько минут. Такое количество всего незнакомого ошеломило меня. Мистер Макгаррит, большой круглый мужчина с массивной лысой головой, пришел домой к ужину. На ужин были спагетти, и миссис Макги приготовила для меня особый соус без мяса, который оказался на удивление вкусным.
Все сгрудились за длинным столом, ели-пили и разговаривали, перебивая друг друга. Младшие дети рассказывали о школе и о том, как их задирает мальчик по имени Форд. Майкл вызвался разобраться с этим Фордом, но мать сказала, чтоб он даже и не думал, отец сказал «довольно», а желтый пес (его звали Уолли, сокращенное от «Уол-Марта», названия магазина, возле которого его нашли) завыл. Все рассмеялись, даже мистер и миссис Макги.
— А ты правда не ходишь в школу? — спросила меня Бриджит. Она поела быстрее всех.
Я с полным ртом кивнула.
— Счастливая, — вздохнула Бриджит.
Я проглотила то, что было во рту, и спросила:
— Тебе не нравится в школе?
Она покачала головой.
— Люди над нами смеются.
На мгновение за столом воцарилась тишина. Я обернулась к Кэтлин, которая сидела рядом со мной, и шепотом спросила:
— Это правда?
По лицу Кэтлин сложно было что-то прочесть: казалось, она одновременно и рассержена, и смущена, и в то же время стыдится своих чувств.
— Да, — ответила она, понизив голос, — мы единственные, у кого нет компьютеров и мобильников.
