– Я только начал работать! – орал я, стреляя, – Горыныч – мой подопечный! Ты убил своего партнера, гад!
Горыныч тоже приободрился, веселее замахал крыльями, и даже выпустил несколько длинных струй огня, но все это было бесполезно.
Мы не могли убежать, слишком поздно, и могильный холод накрыл нас…
Внезапно все стихло. На небе было обыкновенное, чудесное солнце, ветер шевелил мои волосы, а еще было очень тихо. Я лежал на земле. Приподнявшись, я увидел, что рядом со мной, кверху желтым брюхом, лежит Горыныч. Гражданин Лукоморьев был жив – он тяжело дышал. А недалеко от нас, стоя на коленях, скрючился тощий старик. Длинный меч валялся рядом.
– Что, Кощеюшка? – внезапно спросила левая голова, – поднадорвался? Силенок не расчитал? Бывает, бывает…
Кощей посмотрел на него, и криво усмехнулся: – Рано радуешься, Змеюшка! Погоди, будет и на моей улице праздник!
– Ага! – легко согласилась центральная голова, – после дождичка в четверг…
Ренегат сверкнул глазами, сплюнул, и исчез. Двуручный меч тоже пропал.
Мы лежали на траве, и не могли нарадоваться солнцу, небу, ветру. Жизни, которой чуть не лишились.
– Что же, все-таки, произошло? – спросил я, – почему он не убил нас?
– Меня он и не собирался убивать, – ответила правая голова, – я бы в плен попал, а вот тебя – точно бы грохнул. Он это любит.
– А почему дело до конца не довел , я уже сказал – надорвался, – вступила в разговор центральная. – Покуражиться хотел, старый дурень. Всю силу свою показать, вот и не выдержал, с непривычки. А еще, когда ты, Лукин, палить начал, то разозлил его, он еще больше разошелся… а силенки-то и кончились! И взять неоткуда.
– А ты ему зачем?
– Ох и дурень ты, Лукин, хоть и смелый! – вспылила левая. – Кощей сам по себе – не сахар, а верхом на мне, да с моими чарами в подчинениии… сам подумай!
– Ты лучше вот что скажи, – повернулась ко мне центральная, и прищурила желтые глаза, – ты почему на кнопку не жал? А? Жить надоело, герой?
– Я нажимал, и не один раз.
– Чего!? Ну-ка, дай приборчик!
Я нехотя протянул Горынычу стальную бронированную коробочку с красной кнопкой. Тот аккуратно взял ее в когти, повертел перед глазами правой головы, и вдруг – разломил пополам!
– Ты чего делаешь…
Змей присвистнул: – Эхе, вот это да! Учебка!
– Да ну! – вздохнула левая.
– Точно, – подтвердила центральная, и Горыныч швырнул мне обратно остатки "ядерной" кнопки.
– Держи, студент! Учебку тебе подсунули. А с виду, как настоящая.
